Нора Робертс - Притяжение противоположностей

— Нет. — Она стряхнула его руку. — Нет, я еще не сдаюсь. Я закончу игру.

Чак в отчаянии смотрел, как она идет проигрывать.

Эшер проспала почти сутки. Ее тело восполняло потраченную энергию, пока она без движения лежала одна на постели, которую раньше делила с Таем.

Она не только проиграла матч, но и Большой шлем, но все это уже мало что значило. Все кончено. Гордость не позволила ей сдаться без боя, и, проиграв, она еще продержалась какое-то время, давала интервью многочисленным репортерам, спортивным комментаторам. Она даже не сослалась на плохое самочувствие, хотя они сами подводили ее к этому, не позволила себе юркнуть в удобную норку, спокойно обвинила только себя, сказала, что сегодня не ее день. Так иногда бывает с каждым чемпионом.

Вернувшись в номер, она еще нашла силы раздеться, прежде чем буквально рухнула на постель. И сразу пришел сон. Прошло несколько часов, она не слышала ни как открылась дверь, ни как Тай прошел в спальню взглянуть на нее.

Она лежала на животе поперек постели, что было совсем не в ее привычках, тяжело и неровно дышала во сне, что указывало на крайнюю степень изнеможения.

Он стоял, глядя на нее, сжимая кулаки в карманах.

Его раздирали противоречивые чувства. Она не имела права так поступить с ним. Он ненавидел и в то же время хотел защитить ее. Подойдя к окну, простоял с четверть часа, слушая ее дыхание. Перед тем как уйти, задернул шторы, чтобы солнце ее не разбудило.

Когда Эшер проснулась, день клонился к вечеру. Боль во всем теле сразу напомнила о себе.

Она, ни о чем не думая, пошла в ванную. Стала наполнять ванну горячей водой, легла в нее и опомнилась, когда вода стала переливаться через край. Закрыла кран и погрузилась в дремоту. Она слышала, как стучали в дверь, но не откликнулась. Звонил телефон, но она даже не открыла глаз.

Обеспокоенная, Джесс в очередной раз положила трубку после десяти долгих гудков. Где может быть Эшер? Она знала, что та еще не покидала отеля. Джесс пыталась поговорить с Таем, но он не стал ее слушать. И только отмахнулся, после того как она повторила попытку объясниться.

Ее грызли муки совести. Кажется, она не проявляла достаточной решительности, не слишком старалась, потому что страшилась этого разговора. Джесс боялась потерять любовь брата, и этим объяснялось ее поведение. Нет, так не годится. Сколько можно мучиться? Она все-таки заставит себя выслушать.

Она посмотрела на часы — Тай сейчас готовится к матчу. Придется ждать, и каким бы ни был результат его сегодняшней игры, она заставит себя выслушать и облегчит душу.

Но, поклявшись себе, что разговор состоится сегодня, Джесс не находила места, потому что ожидание оказалось нелегким. Она сидела на трибуне и смотрела, как он играет. Так же зло и агрессивно, как и накануне. Но этот стиль был эффективен.

Теперь она постоянно думала о том, что он отвернется от нее навсегда после ее признания. Страх сжимал сердце. Она терпеливо дождалась конца матча, потом обязательной пресс-конференции. Заранее уговорила Мартина вернуться в отель с Питом, хотя тот надеялся поговорить с Таем и разобрать подробности игры. Когда брат вышел из раздевалки, она встала перед ним:

— Тай, мне необходимо поговорить с тобой.

— Послушай, у меня уже язык не ворочается, Джесс. — Он потрепал ее по руке. — Я просто мечтаю поскорее отсюда выбраться, пока очередной спортивный репортер меня не подцепил на крючок.

— Очень хорошо, тогда я тебя отвезу. По дороге и поговорим.

— Но, Джесс…

— Мы поговорим сейчас, Тай.

Он не скрывал раздражения из-за такой настойчивости, когда шел за ней к машине. Впервые в жизни он пожалел, что пригласил на турнир семью. Он старался избегать родных, и пока это удавалось под различными предлогами — усталость, постоянная занятость. Но мать слишком хорошо его знала, и Тай чувствовал в ее молчании скрытый вопрос. Один Мартин ничего не подозревал и был полон энтузиазма. Ему не терпелось обсуждать все тонкости игры и анализировать особенно удачные моменты. Но самым тяжелым оказалось видеть маленького Пита, который, заливаясь смехом, бегал вокруг и напоминал о ребенке, который мог у него быть.

— Джесс, я совершенно вымотан…

— Залезай, — сказала сестра тоном, не терпящим возражений, — мне надоело тебя уговаривать.

Они одновременно захлопнули дверцы, и Джесс, предчувствуя, как нелегко будет объяснение, влилась в уличный трафик.

— Я сейчас кое-что тебе расскажу и хочу, чтобы ты выслушал меня не прерывая, пока я не закончу, договорились? — начала она.