Нора Робертс - Притяжение противоположностей

— Почему?

— Занят. — Она двинулась было, хотела обойти его, но вдруг оказалась совсем рядом. Тай всегда умел маневрировать.

— Но я никогда не видел, чтобы он пропускал турнир с твоим участием. — Тай не успел себя остановить, а Эшер не успела отшатнуться — и он дотронулся до ее светлых волос и задержал руку. — Ведь ты была главным делом его жизни.

— Все меняется, — ответила она сухо. — И люди тоже.

— Что ж, кажется, ты права. — Он усмехнулся. — А твой муж?

— Бывший муж, — поправила она, сняла его руку и гордо выпрямилась. — Ответ — нет.

— Странно, я помню, он был поклонником тенниса. — Тай поставил сумку на землю. — Или это тоже изменилось?

— Мне надо в душ. — Она снова попыталась проскользнуть мимо, и это ей почти удалось. Но Тай оказался еще проворнее, большая рука обхватила ее тонкую талию.

— Как насчет того, чтобы сыграть по-быстрому один сет в память прошлых времен?

Она видела его настойчивый взгляд, глаза Тая странно меняли цвет и всегда темнели, когда он оказывался во власти желания. Она хорошо помнила, как зрачки расширялись, делая глаза почти черными. Рука на ее талии — с большой ладонью и длинными гибкими пальцами — была похожа на руку пианиста, но это была скорее рука рабочего — натруженная и грубая. А ее сила могла сделать честь борцу-профессионалу.

— У меня нет времени. — Она хотела оттолкнуть его и, наткнувшись на стальное предплечье, отдернула руку, как будто обожглась.

— Боишься меня? — В голосе звучали вкрадчивая угроза и почти неприкрытое желание. Ее кровь закипела, она никогда не могла устоять перед ним.

— Я никогда тебя не боялась. — И это было правдой. Не боялась, но была в его власти. Она его боготворила, восхищалась им.

— Нет? — Он притянул ее еще ближе. — Но страх обычно одна из причин бегства.

— Я не убегала, — поправила она. — Я покинула тебя. — И чуть не добавила: «Пока ты не покинул меня». Тогда ей удалось его обойти.

— У меня остались вопросы к тебе, Эшер. — Тай держал ее так крепко теперь, что она не могла сдвинуться с места. — Я ждал очень долго и хочу получить ответы на них.

— Придется еще подождать.

— Но недолго, — согласился он, — впрочем, на один вопрос я получу ответ сейчас.

Эшер почувствовала неизбежность критического момента, его приближение, и не могла его предотвратить. Позже она станет проклинать себя за пассивность. Но когда он наклонился и нашел губами ее губы, даже не стала сопротивляться.

И время остановилось. Поцелуй был медленным, очень нежным и осторожным. Удивительно, как человек такого неуемного темперамента, кипевший жизненной энергией, мог быть таким чувствительным и сдержанным. Она помнила его губы, теплые, мягкие. Наверное, она окончательно потеряла голову после их давнего первого поцелуя, когда после настойчивого преследования, ожидая яростной атаки, была поймана врасплох в сети нежности. Поцелуй, однако, становился все более настойчивым, нежность уступала место силе. Тай со стоном сжал ее в объятиях, но и это не напугало, сладость поцелуя не исчезала.

Тай был выдающимся, необыкновенным любовником именно из-за неожиданной нежности в моменты любви. Женщины ждали от мужчины с таким бурным темпераментом напористости и эгоистичности в сексе и, когда оказывалось, что он податлив и ласков, бывали удивлены и восхищены. Он испытывал уважение к женственности, обожал женщин и ценил их — любил их слабость, запах и вкус мягкой нежной кожи, он чувствовал и инстинктивно находил пути к их сексуальному удовлетворению. И такое отношение, такое понимание казалось очень трогательным, противоречило образу закоренелого холостяка, каким он являлся. Эшер не стала исключением, она в первую же встречу была покорена и околдована им.

Вот и теперь, забыв обо всем на свете и, конечно, о своем решении никогда больше не попадать в его сети, она отдавалась поцелую, таяла, растворялась в нем. Она так давно этого жаждала.

Ее руки, вместо того чтобы оттолкнуть, уже обхватили его спину, пальцы с силой впились в кожу, она прижалась к нему, понимая, что он единственный мужчина, который может полностью снять напряжение и томление, насытить ту страсть, которая таилась под ее внешне холодным обликом неприступной красавицы. Он единственный смог проникнуть сквозь эту оболочку видимой строгости, вызвать в Эшер мгновенно вспыхивающее желание. Только с ним происходило полное слияние ее души и тела, возникала та чудесная близость, которую помнило все ее существо, помнило восторг и радость от этого слияния, и, не отдавая себе отчета, она сама не уступала ему в страстности долгожданного поцелуя. Ничего больше не существовало на свете. О, быть снова любимой, любимой так, как можно только мечтать, наконец заполнить пустоту, которую она чувствовала все эти годы без него. Отдавать и брать, снова познать чистый восторг взаимного обладания. Воспоминания о безумных днях и ночах, когда они любили друг друга, обострили ее чувства, и она уже стонала в его объятиях, сама искала прошлого наслаждения, которое так хорошо помнило ее тело.