Лариса Чурикова - Никогда не говори мне «нет». Книга 4

Стирка – громко сказано, это не Таджикистан с полосканием в горной реке и оттиранием пятен вручную. Загружаю стиральную машину. Как всегда, все вещи, которые он надевал в эти два дня – в корзине. Вещей не так уж много. Раздумываю, что бы ещё забросить подходящее, чтобы зря не расходовать моющее средство, приходит в голову, что домашний костюм, в котором делала уборку, не первой свежести. Снимаю его прямо в ванной и забрасываю вместе с вещами Данилы.

Щелкает закрываемая крышка стиральной машинки, одновременно раздаётся щелчок открываемой входной двери. Я замираю, прислушиваюсь. Конечно, я могу открыть машинку и вытащить обратно свои вещи. Во мне борются две личности: Дарига, скромная и послушная, воспитанная свекровью для удовольствия и подчинения мужчине, и Дария, немного взбалмошная и дерзкая, какой была до Рустама. Даша побеждает. Я нажимаю режим стирки, вода льётся в стиральную машину, а я остаюсь посреди ванной в одном белье. А что? Я же могу и не знать, что он вернулся. Откидываю назад волосы, расправляю кружево трусиков, поправляю бюстгальтер, распахиваю дверь, и быстро, пока не передумала, делаю два шага в комнату.

Конечно, если бы я знала, что он на этот раз пришёл не один, я бы так не сделала. В крайнем случае, сидела бы в ванной, пока в доме никого не останется. Но я же не знала, что Данила появится в квартире с другом. А у него друзья под стать ему. Мужчина высокий, широкоплечий, мощный, можно сказать. С похожей короткой стрижкой на чёрных волосах. Людей такой комплекции олигархи обычно берут в охранники, по крайне мере мне это известно по фильмам. Правда, глядя на властное лицо этого человека, понимаешь: он привык повелевать, а не подчиняться приказам.

Я слышу часть их разговора:

– Когда прочитал твой отчёт о Таджикистане, понял, что интуиция меня никогда не подводила. Простить не могу, что отправил без прикрытия, – они оба стоят в районе кухни, Данила делает чай.

– Да всё нормально, Саш, главное, задание выполнено. Не такое проходили.

– А мне потом жить с чувством вины – это мы не прохо… дили… – мужчина берёт протянутую чашку, поднимает голову, заметив меня, осекается на полуслове.

Данила порывисто оборачивается.

– Ой! А я не знала, что ты дома, и не один, – смущённо отвожу нарочито непонимающий невинный взгляд, – А я была в ванной, а халат забыла в спальне, – оправдываюсь, даже не пытаясь прикрыться. Чего уж там теперь, поздно! Все всё видели.

Он шагает ко мне, пытаясь загородить своим телом. Глаза потемнели, а сам взгляд тяжёлый, пробивающий до глубины души.

– Немедленно оденься! – шипит он, толкая меня в сторону ванной.

– Что я там могу надеть? Твои трусы? Они висят на сушке. Я же сказала, что моя одежда там, – машу рукой в сторону спальни, выглядывая из-за его плеча, замечаю ироничную улыбку на губах Саши, как я поняла. Он забавляется происходящим, ничуть не смущаясь.

– Саш, ты не мог бы подождать меня в машине? – бросает Данила другу, не оборачиваясь, так как взгляд прикован ко мне. Убийственный взгляд.

– А ты разве не познакомишь меня со своей охре… э-э-э… очаровательной девушкой.

– Саша, потом! Выйди! – почти орёт Данила, заталкивая меня в ванную.

– Как я понял, кофе тоже потом, – разочарованно произносит мужчина и ставит чашку на стол.

Дальше я не вижу, так как оказываюсь в ванной, прижатая к стене. Данила смотрит на меня так, словно хочет убить, обнять, любить? Да какая, собственно, разница, главное – испытывает чувства, а не то равнодушное созерцание, которое длится уже вторую неделю. Бросаю взгляд вниз, на его туго натянутые джинсы… в определённом месте. Прячу страх за нервной улыбкой:

– Раздвоение личности? Одна твоя часть хочет меня убить, а другая просто хочет.

– А чего хочешь ты? Что ты вытворяешь? Чего добиваешься? Я думал, мы договорились и поняли друг друга.

– Хочу твою душу и тело. Причём именно в такой последовательности. Я хочу тебя, но всего, а не определённую часть.

– Тело бери, пользуйся, сколько хочешь. Душа в комплект не входит. Она слишком мрачная и испорченная для такой юной особы.

– Ты самый лучший, кого я встречала.

– Встретишь ещё лучше, у тебя всё впереди.

– А у тебя?

– У меня нет.

– Я не хочу никого встречать, я хочу…

– Ты хочешь этого, – внезапно перебивает он меня, закрывая рот жёстким болезненным поцелуем.

Я пытаюсь быть неподвижной, правда пытаюсь, но после того, как поцелуй из яростного и дикого становится почти нежным, страстным, я сдаюсь. Льну к нему, выгибаюсь, стараясь быть ближе, цепляюсь за плечи. Его рука на моей груди, невероятно чувствительной, даже лёгкое касание причиняет боль, сладкую боль. Другая рука отодвигает кружево моих трусиков и скользит вниз. Каждое его касание пронзает тысячей горящих стрел, сосредотачивая всю боль и жар внизу живота. Его пальцы сразу находят нужный ритм, заставляя резко выгибаться от прикосновений и ждать новых. Я касаюсь его лица, провожу руками по плечам, обтянутым тканью светлой футболки, спускаюсь ниже, глажу через плотную ткань эрегированную плоть, пытаюсь сжать, но не могу: чёртовы джинсы. Он с шумом втягивает в себя воздух.