Борис Старлинг - Мессия

– Почему?

– Потому что таким образом я бы не скоро заметил пропажу. Если бы пропал весь бумажник, я бы, очевидно, хватился его, верно? И тогда сообщил бы о пропаже карты, и к тому моменту, когда этот таинственный покупатель явился бы за серебряными ложками, она оказалась бы заблокированной.

– И кто же, по-твоему, украл твою кредитную карту?

– Да кто угодно. На той неделе я два дня провел на полицейской конференции. Было жарко. Мой пиджак все время висел на спинке стула. В это время ее мог прибрать к рукам кто угодно.

– А когда ты хватился карты, обращался к организаторам конференции?

– Да.

– И что они сказали?

– Сказали, что к ним она не поступала.

– А когда ты нашел свое имя в перечне кредитных карт, то взял, на хрен, и вымарал его маркером. Скажи еще, что это поступок невинного человека. Скажи. Я тебе все равно не поверю.

– Я увидел свое имя. Я не понял, откуда оно там взялось. Я просто машинально его зачеркнул. Я знал, что невиновен, но понимал, что будет трудно объяснить, почему оно там оказалось.

– Если ты был невиновен, почему же не решил, что было бы лучше рискнуть и оправдаться? Сказать: "Это моя карта, я понятия не имею о том, кто ее стянул и как она оказалась в этом списке".

– Ну да, конечно. Если бы можно было все вернуть, я бы, наверное, так и поступил. Но я этого не сделал. Я растерялся, принял поспешное решение, ну а уж потом отступать было поздно.

– Даже если это правда, это все равно не объясняет всего остального.

– Ты твердо вознамерился свалить вину на меня, Ред, не так ли? Ты все уже рассортировал в своей голове, и что бы я ни делал или говорил, это не изменит твоего мнения ни на йоту, верно?

Он начинает подниматься со стула.

– Сядь, Дункан.

Дункан, и тело и голос, поднимаются одновременно.

– Я не делал этого. Меня подставили. Это тщательно задуманная подстава, чтобы полиция могла заполучить меня с потрохами.

– Сядь, черт тебя возьми.

– Почему ты не хочешь выслушать?

Ред тоже встает со стула.

– Сядь. А ну, на хрен, сядь. Сейчас же!

Констебли делают шаг вперед. Дункан смотрит на них, переводит взгляд на Реда и снова опускается на стул. Констебли отступают назад.

Голос Реда напряжен от необходимости держать себя в руках.

– Послушай, солнышко. Ты продал эту долбаную историю в "Ньюс оф зе уорлд" за двадцать штук. Ты воспользовался нашим доверием и плюнул нам в лицо. Так что извини, если я не вижу ничего смешного, когда начинаю получать от тебя записки, адресованные Иуде.

– Я не посылал этих записок.

– Черта с два не посылал. Мы нашли в твоем доме журнал "Санди таймс" с вырезанными буквами. Эти буквы точно соответствуют тем, что находятся на бандероли с монетами, которые ты мне прислал.

"Не говорить о письме Эрику, – думает Ред. – Вести себя так, будто и не получал его. Не подрывай свое дело признанием в том, что ты сам уничтожил жизненно важную улику".

– Я не знаю, о чем идет речь. Никаких записок и никаких монет я тебе не посылал.

Ред продолжает:

– А еще имеется письмо, адресованное тебе от Церкви Нового Тысячелетия, датированное двенадцатым февраля девяносто восьмого года.

– Я уже говорил тебе. Я не получал никакого письма. Я не знаю даже, что это за Церковь Нового Тысячелетия.

– Ты, черт возьми, прекрасно знаешь, о чем идет речь. Это сборище козлиных придурков, во главе которых стоит тип по имени Израэль: тот самый, который и написал тебе это письмо, – он все время вещает о седьмой печати и о Втором пришествии. Вдобавок твердит, что его паства – это его апостолы. В общем, самое подходящее место для того, кто воображает себя Мессией, не так ли?

– Я никогда там не был. Никогда о них не слышал. Я не знаю, каких еще признаний ты от меня добиваешься.

– А как насчет орудий убийств, которые мы нашли в шкафу у тебя под лестницей?

– Не мои.

– Ни одно?

– Нет.

– Деревянный шест?

– Нет.

– Меч?

– Нет.

– Нож? Мачете? Пила? Бейсбольная бита? Копье?

Ред уже почти кричит. Он пытается держать себя в руках.

– Нет, нет и нет.

– Значит, они просто появились там, да?

– Я сказал тебе. Они не мои.

– Дункан, поставь себя на мое место: если бы ты находился по эту сторону стола, поверил бы ты человеку, который рассказал бы тебе все то, что рассказал мне ты? Ты не предоставил мне даже подобия алиби, ни на одну из ночей, в которые происходили убийства. Единственные возможные алиби, которые у тебя есть, – это те выходные, которые ты проводил с Сэмом. Однако единственное убийство, которое произошло между шестью вечера в пятницу и шестью часами вечера воскресенья – тот период, когда ты каждый месяц встречаешься с Сэмом, – было убийством Джеймса Бакстона. И как раз в те выходные ты не забирал Сэма у Хелен.