Стюарт Макбрайд - Колыбельная для жертвы

Лучше бы, мать твою, они не пересекались.

Они сели в свой черный BMW 4×4; взревев мотором, машина выехала с парковки, а я стоял и смотрел вслед. Потом открыл дверь «сузуки» и аккуратно так уселся на пассажирское кресло. Со свистом выдавил сквозь зубы воздух, когда коснулся спинки сиденья. Все внутренности, мать их, были словно набиты льдом и кусками колючей проволоки.

Двое против одного, в тюрьме все время так было. Каждый раз, мать его.

Сжал правую руку в кулак и врезал по приборной доске:

– УБЛЮДКИ!

Звук от удара заглушил шум работавшей печки, потом она взревела с новой силой. Теперь колючая проволока опутала костяшки пальцев, каждое их движение разрывало плоть и хрящи. Я расправил ладонь – она ходила ходуном, пальцы тряслись в ритме пульсирующей в ушах крови.

– Эш? С тобой все в порядке, ты что-то не очень хорошо…

– Просто… – Включил радио. – Просто поехали.

– Смотрите, Мэри, у вас посетители.

Мэри Джордан не встала, так и осталась сидеть на своем стуле с высокой спинкой, безучастно вглядываясь в покрытое дождевыми капельками окно, куда-то за ограждение из колючей проволоки, на стоянку машин персонала больницы и еще дальше – на бетонно-стеклянный куб главного корпуса. Волосы искромсаны, кожа головы в кусочках пластыря, над правым ухом торчит клок волос, в просветах между прядями виднеются темно-красные струпья. Обвисшее лицо, покойницки-бледное, с глубоко запавшими, в темных кругах глазами и тонким, почти безгубым ртом. Одета в серый кардиган и растянутые тренировочные штаны. Босые ступни скрючены, пальцы согнуты, как когти.

Элис взглянула на меня, подтянула стул с надписью «НЕ ДОВЕРЯЙ ИМ!», выцарапанной по оранжевому пластику. Села, сжав колени, сложила на них руки:

– Привет, Мэри, я доктор Макдональд, но вы можете называть меня Элис. Мэри?

Комната довольно большая, в ней с полдюжины пластиковых стульев, кофейный столик, заваленный журналами Нэшнл Джеогрэфикс . Высоко на стене, так, чтобы никто не достал, телевизор. Сказать по правде, место малоуютное, даже хуже, чем комната отдыха в тюрьме.

Других пациентов в ней не было. Элис, Мэри Джордан, санитар и я сидели в полном молчании.

Я прислонился к подоконнику, загородив Мэри вид на парковку. Но ей, кажется, было все равно, она смотрела куда-то сквозь меня, а я стоял и сгибал правую руку. Сгибал, разгибал. Кости и хрящи со скрипом терлись друг о друга.

Сам виноват, зачем нужно было машину бить…

Элис сделала еще одну попытку:

– Мэри?

Санитар вздохнул. Судя по беджику на нагрудном кармане его халата, его звали «ТОНИ» и еще «РАД ПОМОЧЬ». Здоровый парень с круглыми щеками и татуировкой андреевского креста на шее, выглядывавшей из-под воротника халата.

– Знаете, у нее бывают хорошие дни и плохие. Вчерашний день хорошим не назовешь.

– Мэри, вы меня слышите?

Ее голова медленно повернулась, наклонилась к плечу, как будто неправильно была насажена на туловище. Моргнула.

– Мэри, нам нужно поговорить с вами о том, что произошло восемь лет назад. Вы можете это сделать?

Еще раз моргнула.

Санитар Тони пожал плечами:

– Она вчера по телику увидела, в новостях, что он вернулся, ну, сами понимаете кто, и набросилась на пациента. Бац, никто просто не ожидал. Без предупреждения, вообще ничего. Сломала бедняге нос и пол-уха откусила.

– Мэри, все хорошо, мы хотим помочь вам.

– Мы вчетвером еле ее от него оттащили. Пришлось успокоительное вколоть. А сегодня бог знает откуда достала ножницы и выстригла себе волосы на затылке и на висках. Хорошо хоть, вены опять себе не вскрыла…

– Послушайте, – Элис взглянула на него через плечо, – было бы легче разговаривать… в смысле, пить очень хочется. Вы не могли бы принести нам воды?

Санитар поджал губы, выдохнул:

– Вообще-то нам не разрешается оставлять пациентов без наблюдения, наедине с…

Сияющая улыбка.

– О, не беспокойтесь, я абсолютно уверена, что все будет в полном порядке. К тому же мой друг мистер Хендерсон – офицер полиции.

– Ну, тогда ладно. Кувшина воды из-под крана хватит?

Элис подождала, пока за ним закроется дверь:

– Мэри, я понимаю, насколько вас травмирует мысль о человеке, который причинил вам столько боли, но ведь вы понимаете, что сюда он не может проникнуть. Здесь вы в безопасности.

Мэри пару раз моргнула, бледные губы дрогнули. Послышался слабый голос, словно шорох осколков битого стекла:

– Я сама во всем виновата…