Чон Ючжон - Хороший сын, или Происхождение видов

Я старался соображать как можно быстрее. Если больше он ничего не сделал, то, как мне казалось, я смогу найти оправдание. Тетя поехала с кем-то встретиться и пропустить по стаканчику, поэтому решила оставить машину у нас. Обещала вернуться поздно вечером, но не вернулась. Что и с кем она делала ночью — не мое дело.

— В гардеробной стояли мамины чемоданы — большой и маленький. В маленьком я обнаружил одежду и сумку тети. Сперва я не понял, почему вещи тети, которая уехала от нас вчера в пять вечера, лежат там.

Хэчжин разжал скрещенные пальцы и вытер ладони о ноги.

— Несмотря на это, я всячески пытался понять. Могла ли мама уехать куда-то без сумки и машины? Могла ли тетя оставить свою одежду и отправиться куда-то босиком? Зачем ты запер мамину комнату, хотя обычно этого никогда не делаешь?

Хэчжин встал, подошел ко мне и остановился. Он сжимал и разжимал ладони, а затем засунул их в карманы. Затем пристально посмотрел на меня. Его зрачки сжались, став размером со спичечную головку. В глазах читались смешанные чувства. То ли он очень торопился, то ли сомневался, то ли был разгневан, то ли не верил, то ли о чем-то умолял.

— Однако сколько ни пытался, не мог отогнать ужасную мысль.

Я интуитивно предчувствовал, что он скажет дальше, но не мог ничего произнести. В моей голове слышались отчаянные бесполезные крики. Перестань! Остановись на этом! Заткнись!

— Мысль о том, что что-то случилось на кровати мамы. Вчера, когда мне звонила тетя, она сказала, что устала и прилегла на ее кровати.

Я очень хотел крепко-накрепко зажмурить глаза. У меня было такое ощущение, словно я сорвался с каната, по которому балансировал. Надо было немного подождать. Надо было потерпеть, пока я не исчезну. Десяти минут было бы достаточно, чтобы я собрал сумку и вышел через железную дверь на крыше. Так было бы лучше для нас обоих. Тогда тебе не нужно было бы заговаривать об этих тяжелых вещах, а я бы отправился в путь, веря, что не потерял тебя.

— Поэтому я… Снял простыню. Остальное… — Хэчжин все-таки это сказал: — Остальное расскажи сам.

Мы долго молча, не моргая, смотрели друг на друга, читая наши мысли. Мы, как два борца, схватившие друг друга за пояс, держали хватку. Он пытался не отступить, а я толкал его изо всех сил. Воздух в комнате был таким напряженным, что, казалось, он раскрошится и осыплется, стоит чуть стукнуть его кончиком ногтя.

У меня кружилась голова. Я придумывал, что бы ему такое рассказать, но ничего не лезло в голову. Я не мог объяснить свои поступки разумно и логично, как диктор новостей. По правде говоря, я не мог определиться, как мне быть. В этот момент я впервые понял, что потерять кого-то труднее, чем убить.

Хэчжин сглотнул. На шее дрогнул остро выступивший кадык. Его глаза застилал страх. Вместе с тем, мне казалось, что он спрашивает меня: «Я что-то неправильно понял, да?» В глазах читалась надежда услышать от меня ответ: «Да, ты неправильно понял». Я крепко сжал зубы, боясь именно так и ответить. Я не хотел вести себя как трус, пусть я даже потеряю Хэчжина.

— Присядь, разговор будет долгим. — Мой голос звучал спокойно и не дрожал, чего я никак не ожидал.

Хэчжин покачал головой. Он выпрямился и скрестил руки на груди, показывая, что будет слушать меня стоя.

— Позавчера на рассвете …

Глаза Хэчжина медленно скользнули по моим глазам, словно камера оператора. Его взгляд двигался так медленно, будто мои глаза были огромными, как сама Солнечная система.

— Я проснулся из-за запаха крови.

Хэчжин стоял у стола под навесом. Его шатало, будто он балансировал на крыше грузовика, мчащегося с огромной скоростью. Похоже, он увидел лицо мамы. Предметы, которые валялись у его ног, это подтверждали. Прозрачный пластик, мешок с удобрением, резиновый шланг, пила. Он стоял поодаль спиной ко мне, но я ясно угадывал его состояние.

Я прислонился к столу и не двигался. Я не мог ничего делать, кроме как ждать Хэчжина. Мне было тяжело, я задыхался. Казалось, я барахтался-барахтался и, в конце концов, свалился в ад, на дне которого плакал маленький ребенок, который всего лишь хотел быть понятым. Несмотря ни на что, ты же на моей стороне, верно?

За два часа, пока Хэчжин слушал мой рассказ, он не проронил ни слова, мне даже показалось, что он не дышал. Стоял, словно каменное изваяние, и глядел мне в глаза. Его взгляд пригвоздил меня, чтобы я не мог врать или оправдываться, не мог отступить. Клянусь, я и не пытался. Я не хотел приуменьшать масштаб случившегося, обманывать Хэчжина или вызвать к себе жалость. Я просто старался логично объяснить ему, что произошло за эти два с половиной дня. Я старался рассказать ему не то, что я хотел, а то, что я был должен. Я изо всех сил подавлял в себе соблазн настаивать на своем, оправдываться и отрицать. Не скажу, что был на сто процентов честным, но думаю, что достаточно. Я закончил свой длинный рассказ: