Антон Ульрих - Гурман. Воспитание вкуса

Хотя за Италией и закрепилась слава выпускать в Старый Свет сомнительных титулованных особ, в благородстве происхождения герцогини Медичи при дворе Людовика XVI мало кто сомневался. Летиция ничуть не уступала Мортиньякам в голубизне крови. Медичи были давно известны в Старом Свете, в основном благодаря своим заслугам: возведением нужных понтификов, а также владением кинжалом и ядами, коими Медичи убирали неугодных. Сам благородный Данте, чей поэтический талант стал уже в XVIII веке эталоном, поместил одного из Медичи в третий круг ада, именуемый «гневным кругом», вместе с другими знаменитыми отравителями.

На свадьбе Людовик XVI преподнес невесте поистине королевский подарок – колье с чистейшей воды бриллиантом. Бриллиант размером с голубиное яйцо был подарен королю его августейшим соседом, королем Англии Карлом I, получившим этот редчайший по красоте камень из далекой и только что завоеванной англичанами Индии. С тех пор Летиция, всякий раз отправляясь в Версаль, надевала колье и гордо демонстрировала подарок короля, уютно устроившийся в ложбинке ее высокой груди и сверкавший оттуда на зависть придворным.

Кредиторы де Ланжа надеялись, что после удачной женитьбы должник рассчитается с ними, но кредиторы плохо знали его. Конечно, за Летицией он получил неплохое приданое, что-то около четырехсот тысяч звонких золотых луидоров, а также родовое поместье в Италии, завещанное старым отцом, герцогом Медичи. Однако де Ланж и его молодая супруга не только не собирались возвращать долги, но и не думали платить по счетам, кои накопились у молодых с роскошной свадьбы. Вместо этого они предались неумеренному мотовству. Летиция, решив затмить госпожу Жанлис, устроившую в своем салоне самый дорогой игорный стол, открыла свой салон. Муж, безмерно потакавший капризам молодой жены, первым промотал в салоне ее приданое. Конечно, он не всегда проигрывал, но пиры, закатываемые им в случае выигрыша, уносили все деньги маркиза, словно осенний ветер, уносящий золотую листву с дорожек Версальского королевского парка.

Через полгода у молодых супругов не осталось ни луидора. Кроме того, долги маркиза де Ланжа выросли до полутора миллионов. Кредиторы, долго терпевшие небрежное отношение Жоржа к своим обязательствам, были вынуждены обратиться с жалобой к королю. Назревал скандал.

Людовик, весьма благоволивший к блестящим кутилам, дал Жоржу аудиенцию, на которой пообещал оказать молодому человеку помощь. Буквально через неделю король вновь встретился с де Ланжем.

– Мы нашли способ, как помочь тебе, – объявил Людовик XVI, подавая маркизу руку для поцелуя.

Маркиз несказанно обрадовался. Он предположил, что король покроет из казны долг придворного, как уже было недавно сделано с долгами князя Рогана Геменэ, обанкротившегося на тридцать миллионов, из которых большую часть милостиво уплатил Людовик. Двор тогда аплодировал Его августейшему величеству.

– Мы придумали, как вернуть твой долг, – продолжил между тем король.

Разговор проходил в большом светлом зале дворца. Король, стараясь во всем походить на Людовика XIV, именовавшегося Королем-Солнцем, подошел к большому окну так, чтобы солнечные лучи падали на его золоченый камзол, ослепляя собеседника.

– Мы нашли тебе занятие, достойное дворянина. В твоей родной провинции Бордо освободилось интендантство. Ты будешь представлять твоего короля в Бордо. Можешь поблагодарить.

Маркиз де Ланж склонился в глубоком поклоне. Про себя он скрежетал зубами от обиды. На самом деле король сначала действительно хотел уплатить долг маркиза, но из-за этого состоялся неприятный разговор с министром финансов, который объявил королю, что выплата еще одного долга придворного никак невозможна по причине пустой казны.

– К тому же вы обещали выдать Ее величеству шесть миллионов на покупку замка Рамбуйе, – напомнил министр, льстиво поглядывая на Людовика, в раздумье выпятившего толстый живот.

Когда перед королем встала дилемма, кому выдать из казны деньги, придворному или королеве, он, не задумываясь, выбрал последнюю. Однако же Людовик сделал благородный жест по отношению к маркизу, передав ему интендантство в Бордо, предварительно отобрав его у де Тремона, к тому времени выколачивавшего из крестьян подати с помощью придуманных им самим новых налогов, предварительно объявленных королевскими.

Возвратясь домой, маркиз тотчас направился в покои жены и пожаловался ей на превратности судьбы.