Элена Форбс - Умри со мной

Он медленно кивнул, как бы соглашаясь, и тяжело опустил руку на верх дверцы, словно желая задержать Донован:

— Сержант, как вы думаете, что же все-таки случилось с Джеммой? Это был несчастный случай, верно?

— Делать выводы, мистер Крамер, еще рано, — уклончиво ответила она, надеясь, что он даст ей уехать, не терзая дальнейшими расспросами. Крамер по-прежнему оставался подозреваемым, хотя в душе она очень сомневалась, что он причастен к убийству. Донован включила мотор, но Крамер все удерживал дверцу, будто еще не договорил чего-то.

— Знаете, а полиция посчитала это самоубийством, — наклонившись к ней, шепотом проговорил он, точно опасаясь, что их подслушивают.

— Нет, мистер Крамер, не самоубийство. В этом можете не сомневаться. — Донован в который раз подивилась, что до него никак не дойдет, насколько подозрительны обстоятельства смерти дочери.

Крамер опять кивнул — на этот раз с облегчением — и отступил от машины. Странная реакция, непонятная какая-то. Донован ощущала на себе его взгляд, когда захлопывала дверцу. Потянувшись за ремнем безопасности, она еще раз посмотрела на Крамера и засекла промелькнувшее на его лице выражение, весьма ее озадачившее. Смотрел он с видом хитреца, только что провернувшего ловкий трюк. Но что это был за трюк, догадаться она ни в жизнь не смогла бы.

Наступил вечер. Расследование гибели Джеммы Крамер шло полным ходом. Тарталья зевнул и, сцепив перед собою пальцы, хрустнул суставами. Потом покрутил головой, стараясь прогнать внезапно навалившуюся усталость. Ему пришлось собирать команду, снимая людей с других текущих расследований, распределять поручения, выслушивать результаты опросов, просматривать досье, присланные полицейскими из Илингского участка. Пока он не услышит новостей от Донован, главным пунктом расследования остается церковь Святого Себастьяна. Всех имевшихся в наличии детективов отправили в Илинг проводить опросы: расспросить викария, прихожан, регулярно посещавших церковь, и делать обходы близлежащих домов. Тарталья успел просмотреть записи с камер слежения. К сожалению, в Илинге видеокамер было мало, так что главную надежду полиция возлагала на камеры, имеющиеся на станции метро и на территории вокруг станции. Требовалось из кожи вон вылезти, но раскопать новых свидетелей и получить более конкретное описание мужчины, которого видели рядом с Джеммой.

Раз уж он теперь исполняет обязанности начальника отдела, решил Тарталья, пора перебраться из кабинета, который он делил с инспектором Гэри Джонсом, в кабинет Кларка. И не для того, чтобы подчеркнуть свой новый статус. Просто ему требовалось место поспокойнее, потише, где он мог бы толком собраться с мыслями, обдумывать детали без помех, ясно и четко.

Стоя в дверях комнаты Кларка, Тарталья соображал: это сколько же ему потребуется времени, чтобы разгрести хаос, возникший из завала бумаг, файлов и всякого разного барахла, оставшегося после Кларка! При мысли о Кларке, неподвижно лежащем на больничной койке, ему стало грустно, но все-таки работать в таком бедламе он был не в состоянии. Как умудрялся Кларк с этим мириться, оставалось выше его понимания.

На деле «кабинет начальника» представлял собой комнатушку размером чуть побольше обувной коробки. Единственное грязное, тусклое окно смотрело на дорогу, ведущую из Барнс-Понда на пустырь, куда выходили задние дворы дорогих старинных зданий, окруженных аккуратными садами. Пригородный Барнс во всей его красе. А холодрыга какая! Отопление в этом чертовом здании опять на нуле! Здесь никогда и ничего толком не работает. Да ладно, зато больше ему не придется терпеть Джонса — «аромата» его потных ног, сюсюканья с женой по телефону и запаха его домашних сэндвичей с тунцом и луком, которые Джонс жует круглые сутки.

Поначалу никому бы и в голову не пришло, что Барнс-Грин станет постоянным местом дислокации отдела по расследованию убийств. Когда Тарталья стал членом команды Кларка, тот шутливо бросил ему, что даже и распаковываться пока не стоит. Срок годности малоэтажных зданий, построенных в этом квартале в начале семидесятых, давно истек, и очень скоро их всех переселят. Но прошло уже почти три года, однако никаких признаков переезда не наблюдалось, и они научились жить и работать в тесноте Барнс-Грин. Ютились в ободранных кабинетах второго этажа; на первом их соседями были воинственные тетеньки из службы охраны прав ребенка, а на третьем — отряд специального назначения. Да, их помещение совсем непохоже на кабинеты Хендонского центра имени Роберта Пиля, где в относительной роскоши и комфорте работают пять других групп отдела по расследованию убийств.