Бренда Новак - Ее худший кошмар

Двигатель даже не пискнул, совсем как после ее попытки.

— Зайди в магазин! — бросил ей Амарок, а сам потянулся к рычагу, который открывал капот машины.

Из-за перчаток было нелегко убрать от лица волосы, но Эвелин попыталась.

— Что ты сможешь сделать в такой снегопад?

— Без света? Скорее всего, ничего.

— Так… И если мы не сумеем завести мотор?

— Я подвезу тебя домой, а твоей машиной займусь — завтра.

При условии, что буран завтра закончится. Если же нет, она на пару дней застрянет в своем доме в обществе одного лишь Зигмунда, ее кота.

На всякий случай — вдруг так оно и будет — Эвелин вернулась внутрь и поверх уже сделанных покупок добавила в сумку мюсли, несколько банок супа, печенье, сухари — в общем, все, что только ей приглянулось. Увидев, как она опорожняет его полки, кассир, Гаррет Бойл, старый седой вдовец, живший в задней части магазина, вопросительно поднял свои лохматые брови. Но Эвелин, когда она запасалась едой, казалось, будто тем самым она защищает себя от — худшего.

Гаррет даже окликнул ее, но тут вошел Амарок и потопал, стряхивая с ботинок снег.

— Ну как? Что-то получается? — спросила она.

Амарок нахмурился.

— Нет. Не могу понять, в чем дело. Ведь я не механик. И уж точно никогда не копался в «БМВ». У нас в Хиллтопе таких почти не увидишь.

Эвелин была уверена: только она и еще несколько других врачей разъезжали в дорогих автомобилях. Впрочем, вовсе не ради того, чтобы пустить пыль в глаза.

Ее маленький седан не был даже дорогой моделью. Она не стала менять его на другую машину, оставив в качестве подушки безопасности. Переехав сюда, она отказалась от всего, к чему привыкла, живя в Бостоне. Но расстаться с машиной не была готова. Было в этом нечто окончательное. Как будто, поступи она так, ей никогда уже не покинуть Аляску.

— Надеюсь, я найду кого-нибудь, кто бы мог это исправить, — сказала она.

— Найдешь. Завтра. Давай я отвезу тебя домой.

Он посмотрел на покупки в ее руках, затем на остальные, грудой сваленные на прилавке.

— Только не говори мне, что у тебя дома нечего есть.

— Помимо годового запаса кошачьего корма, в моем доме есть нечего, — сказала она. — Как ты знаешь, я редко бываю там.

Он покачал головой.

— Ты чужая на Аляске.

— Не поняла? — Она смотрела на него, пока он не отвернулся.

— Не важно. — Он вынул из одного мешка коробку. — По крайней мере, ты купила пончики. В чрезвычайной ситуации без них никак.

Он явно увиливал от своего первого комментария, чтобы только она не уцепилась за эту его фразу: «Ты чужая на Аляске».

— Лучше с ними, чем без них, — сказала она.

— Вынужден согласиться. Пойдем. — Он схватил четыре сумки, которые не помещались в ее руках, и понес их к своей машине.

Она пошла следом, чтобы он загораживал ее от ветра, но ее лицо и уши онемели даже прежде, чем она успела сесть и закрыть дверь. К счастью, Амарок оставил включенным не только мотор и дворники, но и обогреватель.

— Почему ты живешь в этой дыре? — спросила она.

— Я здесь родился, — сказал он, как будто она этого не знала. Затем включив рацию: — Фил, это Амарок. Ты меня слышишь?

— Слышу, сержант… — прозвучал сквозь треск помех.

— Как там дела с очисткой дорог?

— Хреново… Вряд ли я один справлюсь.

— Просто делай свое дело.

— …да я делаю… долгая ночь.

— Послушай, Фил, когда ты последний раз был рядом с домом доктора Тэлбот?

— Какого доктора?

Рация затрещала еще сильнее, отчего разобрать, что он говорит, стало почти невозможно.

— Тэлбот. Ну та, что начальница в Ганноверском доме.

Ничего. Никакого ответа.

— Тэлбот. Ты меня слышишь?

— Да, сержант. Нет… больше, чем я могу… Но я закончил чистить дорогу, которая ведет туда, где живут остальные врачи, если от этого есть какая-то польза.

Пользы не было никакой, но Амарок не стал его расстраивать.

— Есть шанс, что ты расчистишь и ее дорогу?

— Только если ты попросишь… Люди застряли… на этой стороне города.

— Нет. Это только ухудшит ситуацию. Спасибо.

— …продолжать… то, что делаю?

— Давай, — сказал Амарок и отключил связь.

Эвелин вопросительно посмотрела на него.

— Дорогу не чистят?

— Не чистят, — повторил он.

— Что это значит?

— Это означает, что только чокнутый отправится к твоему дому. Этак недолго застрять в сугробах высотой в три-четыре фута.

Эвелин крепче сжала свою сумку.

— Ты думаешь, что мы не сможем? Даже с цепями?

— Лучше не пытаться. Или тебе хотелось бы застрять здесь на всю ночь?