Джеймс Паттерсон - Кошки-мышки

Он нес в руке джутовый сверток, но ничем не привлек к себе внимания. Люди, попадавшиеся ему навстречу, все, как один, казалось, выбирали свои наряды по каталогу «Сирс» начала 60-х годов: саржа, выкройки, ничего не подчеркивающие в фигуре, отвратительной расцветки шотландка и непременно стандартные коричневые ботинки буквально на каждом.

Несколько раз до его ушей доносился чей-то скрипучий голос с мерзким среднеатлантическим выговором: «Мнадо пзнить дмой», что должно было означать «Мне надо позвонить домой». Пошлый и примитивный диалект для выражения таких же пошлых и примитивных мыслей.

Господи, что за город, в котором ему пришлось просуществовать столько времени! Как только он умудрился выжить в течение этих пустых и долгих лет? И как только его угораздило снова сюда вернуться? Ну, на последний вопрос он хорошо знал ответ. Он прекрасно понимал, зачем приехал в Уилмингтон.

Настало время расплаты.

Он свернул с Северной улицы на свою старую и хорошо знакомую Центральную авеню. Остановившись напротив кирпичного домика, выкрашенного в белый цвет, он долго и внимательно смотрел на него. Здание было довольно скромным, двухэтажным, колониального стиля. Первоначально дом принадлежал деду Мисси, и именно по этой причине ей не хотелось никуда отсюда переезжать.

Что ж, щелкни каблуками, Гэри. Господи, что может быть лучше родного дома!

Он распаковал джутовый сверток и вынул из него выбранное им самим оружие. Это была его гордость. И Гэри ждал очень долго, чтобы наконец-то воспользоваться им.

Сонеджи пересек улицу и уверенной походкой направился к двери дома, словно и не прошло тех четырех лет, когда в один неудачный день Гэри впервые столкнулся с Кроссом и его напарником Сэмпсоном. До того момента Гэри был здесь хозяином.

Как мило! Дверь оказалась незапертой: жена и дочь поджидают его, поедая свои любимые чипсы и смотря по телевизору очередную серию «Друзей».

– Привет. Вы меня еще помните? – тихо поинтересовался Сонеджи.

И мать, и дочь одновременно зашлись в крике.

Его дражайшая женушка Мисси.

И его сладкая девочка Рони.

Они визжали, словно увидели призрак, но это было не так: слишком уж хорошо был им известен стоящий в дверях человек и то оружие, которое он держал в руках.

Если вы начнете анализировать все факты, то когда-нибудь утром вы можете вообще не проснуться. Тактическая комната в штабе полиции была переполнена сверх своей вместимости. Повсюду звонили телефоны, стрекотали компьютеры, трещали факсы. Но ни сверхактивность, ни деловой шум не могли меня одурачить. Дело о стрельбе на вокзале так и не сдвинулось с мертвой точки.

Первым делом с меня затребовали описание и краткую характеристику Сонеджи. Предполагалось, что лучше, чем я, его никто не знал, но после вчерашних событий я уже не был уверен в этом. У нас проводилось то, что принято именовать «круглым столом». Мне потребовался час, чтобы в деталях описать совершенное Сонеджи похищение двоих детей в Джорджтауне в прошлом году, обстоятельства его поимки и содержание наших с ним бесед в тюрьме Лортона, пока он не сбежал оттуда.

Все боевые группы разбежались по своим участкам, а я вернулся к своей работе. Меня интересовало, кто же такой на самом деле Сонеджи и почему он решил вернуться в Вашингтон.

Я так увлекся, что даже пропустил обед. Много времени ушло на то, чтобы перелопатить заново горы данных, касающихся Сонеджи. Наконец, я обратил внимание на флажки, которыми была утыкана большая доска, где мы фиксировали любую важную информацию.

Тактическую комнату трудно представить себе без огромных карт, исколотых флажками и значками, а также огромной доски для необходимой информации.

На самом верху доски всегда помещалось название дела, которому начальник отдела расследований присваивал приоритетный номер. На этот раз дело именовалось «Паутина», так как в полицейских кругах Сонеджи уже был известен под кличкой «Паук». А вообще-то я был автором этого прозвища из-за тех хитросплетений, которые Сонеджи ткал с таким воодушевлением.

Один из разделов доски был посвящен расследованию, ведущемуся с помощью гражданских лиц и осведомителей. Здесь размещались показания заслуживающих доверия свидетелей вчерашнего кошмара. Другой раздел представлял собой набор полицейских отчетов и рапортов.

«Гражданская линия» – это взгляд неподготовленных и нетренированных очевидцев, «полицейская» же отражает точку зрения профессионалов и специалистов. Обе эти линии имели одну общую черту: никто не мог толком описать внешности Сонеджи. Так как и в прошлом он не раз демонстрировал свое искусство перевоплощения, эта новость меня не удивляла, но все вокруг испытывали от этого чувство беспомощности.