Джеймс Паттерсон - Прыжок ласки

Шефер не удержался от саркастического смешка:

– И что же говорят тебе кости, Джордж? Каким образом я проиграю? Какая смерть меня ждет? От ножа или пистолета? Мне кажется, более разумной выглядит передозировка наркотиков.

Байер, в свою очередь, тоже улыбнулся. Шефер представлялся ему самоуверенным ублюдком, непревзойденным убийцей и неизлечимым психопатом.

– Да, возможно, подобные мысли и посещали нас, но мы предпочитаем играть в открытую. Я уже сказал, что тебя ждут в гостинице. Поехали.

На какое-то мгновение Шефер повернулся к Байеру спиной, нашел надежную опору для правой ноги и прыжком кинулся на него.

Однако его противник был готов к этому и встретил Шефера сильным прямым ударом в челюсть. Хотя он пришелся вскользь, но Джеффри почувствовал, что несколько зубов во рту шатаются. Вся правая сторона его головы онемела.

– Великолепно, Джордж! Вот это попадание!

С этими словами Шефер с разгону ударил головой в лицо Байера. Раздался хруст, и перед глазами замелькали белые искры. Джеффри ощутил выброс адреналина в кровь.

Байер разжал кулак, и игральные кости упали на песок. Он потянулся за пистолетом или каким-то другим оружием, спрятанным у него сзади за поясом.

В тот же миг Шефер перехватил его руку и, вывернув ее, сломал в локте. Джордж завопил от боли.

– Ты не имел права ударить меня! – завизжал Шефер. – Никто и никогда не имеет на это права!

Он схватил Байера за горло и сжал пальцы с нечеловеческой силой. Джордж задохнулся и побагровел, словно вся кровь прилила к его лицу. Хотя Байер оказался сильнее, чем выглядел, но Шефер сейчас действовал на адреналине и ненависти, культивируемой годами. К тому же он весил фунтов на двадцать больше противника, и вся эта масса приходилась на мышцы.

– Не-е-е-ет! Выслушай меня, – задыхаясь, прохрипел Байер. – Только не так. И не здесь.

– Да, Джордж. Конечно, да. Игра продолжается. Та игра, которую вы, ублюдки, выбрали. Ату, старина! Ты сделал со мной это. Ты создал меня. Ты превратил меня в то, чем я являюсь. В Смерть.

Шефер услышал хруст шейных позвонков, и Байер, обмякнув, свалился к его ногам.

– Один готов, – констатировал Джеффри и наконец позволил себе глубоко и удовлетворенно вздохнуть. Подобрав валявшиеся на песке кости, он несколько раз встряхнул их в кулаке и выбросил в море.

– Я больше не пользуюсь этой дрянью, – заявил он.

Сейчас ему было чертовски хорошо, просто прекрасно. Как же он тосковал без всего этого! Без потока адреналина, вливающегося в кровь, без ни с чем не сравнимого экстаза. Шефер предполагал, что «Ямайка-Инн» находится под пристальным вниманием полиции, поэтому припарковал «мустанг» возле соседнего отеля «Плантейшн-Инн».

Он быстро прошагал по запруженной народом Бугенвиллия-Террас. Вокруг подавали напитки, назойливо громко звучала песня «Желтая птица». Его посетила безумная идея начать стрельбу прямо здесь, на террасе, поубивав нескольких поганых туристов. Тогда, на благо всех, и прежде всего себя самого, он быстро бы миновал толпу.

Шефер прошелся по пляжу, и это несколько успокоило его. Море было спокойным, и в ночном воздухе тихо плыла чарующая мелодия калипсо. Его внимание привлекла площадка между двумя гостиницами. Посыпанная песком цвета шампанского, с соломенными зонтами и ярко освещенная фонарями, она идеально подходила для игры.

Он прекрасно знал, где сейчас находится Оливер Хайсмит. Тот наверняка остановился в знаменитом «Белом Люксе», том самом, где когда-то отдыхали Уинстон Черчилль, Дэвид Нивен и Ян Флеминг. Хайсмит любил удобства не меньше, чем игру. Из-за того, что по социальному происхождению Шефер не относился к их кругу, он презирал остальных партнеров. Только благодаря отцу Люси он смог попасть в МИ 6. Остальные игроки занимали там должности в соответствии со своим положением. Джеффри не был им ровней. Однако существовала и более серьезная причина для ненависти: они осмелились использовать его, показав, насколько он ниже их, и Джеффри воспринимал это как плевок в лицо.

Через ворота в белом заборе Шефер попал на территорию «Ямайка-Инн» и перешел на бег. В нем опять забурлила маниакальная страсть, накатило возбуждение, и он посчитал, что физическая нагрузка несколько успокоит его.

Привалившись к деревянному столбу, чтобы перевести дыхание, Шефер боролся с желанием смеяться и кричать во всю силу легких. Джеффри понял, что находится на грани срыва, чего в данной ситуации никак нельзя было допускать.