Джеймс Паттерсон - Розы красные

Закончив осмотр Дженни, доктор Боун из бригады неотложной помощи отвела меня в сторону:

– Мы оставим девочку на ночь, чтобы понаблюдать за ее состоянием. Все будут исключительно внимательны.

– Исключительное внимание – это хорошо, – согласился я, отметив, что у меня до сих пор еще трясутся руки.

– Возможно, ей придется задержаться у нас, – добавила она. – Необходимо сделать еще несколько анализов. Мне не нравится то, что приступ повторился.

– Хорошо. Да, доктор, мне тоже этот второй приступ очень не понравился.

На четвертом этаже имелась свободная койка, и мы с Дженни поднялись туда. По больничным правилам Дженни должны были везти на каталке, и я сам взялся за это. В лифте дочурка вела себя на удивление тихо: видимо, все еще действовало успокоительное лекарство. Она ни о чем не спрашивала меня, пока мы не остались с ней вдвоем в палате.

– Ну, ладно, – серьезным тоном начала Дженни. – Теперь ты можешь сказать мне всю правду. Тебе придется сделать это. Я хочу слышать только правду.

Я глубоко вздохнул:

– Ну, с тобой случился так называемый тоникоклонический припадок. Вернее, их было два. Иногда это бывает, дорогая моя. Они происходят неизвестно почему. Возможно, какую-то роль тут сыграл и удар, полученный от Дэймона.

Дочка нахмурилась.

– Да он почти не коснулся меня. – Дженни смотрела мне в глаза, пытаясь прочитать мои мысли. – Ну, хорошо, – наконец, отступилась она. – В любом случае, все ведь не так страшно, да? По крайней мере, я еще нахожусь на этой планете под названием Земля.

– Не надо так говорить, – погрустнел я. – Тут не над чем шутить.

– Обещаю, что больше не буду тебя пугать, – прошептала Дженни.

Она взяла меня за руку, крепко сжала ее, и так мы посидели молча некоторое время. Через несколько минут она заснула, держась меня за руку.

Никто не мог понять, что и почему происходит.

Ему это очень нравилось: ни с чем не сравнимое ощущение собственного превосходства. Все вокруг представлялись какими-то дрожащими дураками. По принятой им шкале результат 9, 999 из 10 пока что не давал осечек. Дирижер был уверен, что не допустил еще ни одного серьезного промаха. Ему принесло огромное удовлетворение ограбление в Фоллз-Черч, не говоря уже о четырех озадачивающих всех убийствах.

Он смаковал каждый эпизод кровавого преступления, словно лично находился одновременно и в банке, и в доме менеджера вместе со счастливчиками Красным, Белым, Синим и мисс Зеленой. Он воочию представлял себе сцену, разыгравшуюся в семье Бартлеттов, и происходившее в помещении банка, испытывая при этом самое искреннее удовольствие. Дирижер снова и снова воссоздавал в мозгу все подробности, и это занятие ему не приедалось, особенно в том, что касалось убийств. Символичность и артистизм осуществленного наполняли его уверенностью в мощи своего интеллекта и потрясающем даре предвидения.

Дирижер не мог без улыбки вспоминать звонок в полицию, предупреждавший о том, что ограбление банка идет полным ходом. Звонил он, естественно, сам. Ему хотелось, чтобы служащие «Ферст Юнион» были убиты. На этом-то и строился весь план. Неужели еще никто до этого не додумался?

Теперь ему придется подбирать новую команду: самую профессиональную, которую почти невозможно будет отыскать. Эта группа должна быть исключительно способной, непредсказуемой и самостоятельной, настолько, что сможет представлять угрозу даже для него самого. Дирижер ясно сознавал, что одаренные люди обладают эго, которое не так-то легко подчиняется чужой воле. Сам он, во всяком случае, принадлежал именно к таким индивидуумам.

Он вывел имена и фамилии потенциальных кандидатов на экран компьютера. Дирижер тщательно изучал их полицейские характеристики и отчеты о криминальном прошлом, словно знакомился с резюме при приеме на работу. И, наконец, тем самым унылым дождливым днем он все-таки отыскал достойные кандидатуры, которые отличались от всех прочих так же, как сам Дирижер от всего человечества.

Доказательства? На этих людей отсутствовали полицейские досье. Они никогда не привлекались к ответственности и даже не подозревались в чем-либо предосудительном. Вот почему Дирижеру пришлось затратить столько труда, чтобы отыскать их. Для его идеального плана – для его шедевра – эта команда представлялась настоящим совершенством.

Неужели кто-нибудь сможет догадаться, что вскоре произойдет?