Джеймс Паттерсон - Явился паук

А не поджечь ли этот домишко на Центральной авеню? Он такое уже проделывал, и не раз, — это неплохо успокаивало. Господи, голова просто разрывается, словно изнутри колотит чугунный молот. Что же такое с ним происходит? Не сходит ли он с ума?

Он попытался помечтать об Одиноком Орле — Чарльзе Линдберге. Не помогло. Он снова отправился в мысленное путешествие в Хоупвелл — тоже бесполезно. Все устаревает, увы. Господи Боже, теперь он и сам так же знаменит. Известен на весь мир! Все знают о нем! Он — звезда средств массовой информации, герой Планеты Смерть!

Он выбрался из подвала и вскоре покинул дом в Уилмингтоне. Было примерно полшестого утра, когда он шел по дорожке к машине, чувствуя ясность и легкость вырвавшегося на свободу зверя. Он возвращался в округ Колумбия — там имелись кой-какие делишки. Нельзя же разочаровывать публику, верно?

У него для каждого кое-что припасено! Не расслабляйтесь!

В среду около одиннадцати Гэри Мерфи позвонил в дверь ухоженного кирпичного домика на окраине Капитолийского холма. «Динь-динь» — нежно прозвучал звоночек внутри. Его пронизывало приятное ощущение опасности — это получше, чем торчать в подвале. Он снова живет, дышит, двигается.

Вивиан Ким не сняла дверной цепочки и дверь открыла только на фут. В глазок она увидела униформу работников коммунального хозяйства.

Еще в Вашингтонской частной школе Гэри отметил миловидность учительницы истории — черные косы, курносый носик. Она явно не узнавала бывшего коллегу: теперь он стал безусым блондином с исхудавшим лицом.

— Да-да? Что вам угодно? — вопрошала она мужчину, стоявшего на крыльце. Изнутри доносилась джазовая музыка.

— Тут позвонили относительно переплаты за электричество.

Нахмурившись, Вивиан помотала головой. У нее на шее висела миниатюрная карта Кореи.

— Понятия не имею. Я не звонила в вашу службу.

— Но, мисс, нам позвонили.

— Вероятно, вам придется прийти в другой раз, — ответила Вивиан. — Возможно, звонил мой друг. Извините. В другой раз.

Гэри пожал плечами. Это было восхитительно, не хотелось так быстро заканчивать.

— Я понимаю, вы можете вызвать нас еще раз. Проверьте снова счетчик. Ведь речь идет о переплате. С этим стоит разобраться.

— Хорошо, я поняла.

Вивиан Ким сняла цепочку и впустила Гэри внутрь. Войдя, он быстро извлек из-под куртки длинный охотничий нож и приставил его к лицу учительницы:

— Молчать, Вивиан. Молчать.

— Откуда вы знаете мое имя? — в ужасе прошептала она. — Кто вы?

— Потише, Вивиан. Не надо бояться. Я уже делал это раньше. Я — просто домашний воришка.

— Что вам надо? — Учительницу охватила дрожь.

Гэри на секунду задумался:

— Мне надо передать по телевидению одно послание. Я хочу славы, я ее заработал… Я хочу быть кошмаром Америки!!! Вот поэтому я в столице… Я Гэри. Ты что, не помнишь меня, Вив?

Мы с Сэмпсоном бежали к Капитолийскому холму. Руки и ноги плохо слушались меня, дыхание вырывалось со свистом. Машины «Скорой помощи» и полицейские машины полностью перекрыли движение, так что нам пришлось припарковаться в двух кварталах от места происшествия. Журналисты с Си-эн-эн и вашингтонской телерадиокомпании уже были там. Тревожно завывали сирены. Впереди маячила кучка репортеров. Они моментально засекли нас — это так же несложно, как заприметить в Токио поп-группу из Гарлема.

— Детектив Кросс! Доктор Кросс! — взывали репортеры, тщетно пытаясь нас задержать.

— Без комментариев. С дороги, к чертовой матери!

В квартире Вивиан Ким — все те же: криминалисты, медики, эксперты, патологоанатомы в прорезиненных костюмах…

— Больше не могу, — вдруг ослабел Сэмпсон, — все летит в тартарары… Это чересчур даже для меня.

— Мы с тобой на пару сгорим на работе, — пробормотал я, озираясь кругом.

Сэмпсон схватил меня за руку и не отпускал — только тогда я понял, что он и впрямь дошел до точки. Мы вошли в первую спальню, справа от холла. Успокоиться никак не получалось. Комната прелестно убрана — масса чудесных черно-белых семейных фотографий и портретов на стенах, среди них висит старинная скрипка. Совсем не хотелось видеть то, ради чего мы пришли. Но пришлось.

Вивиан Ким лежала на постели, пригвожденная к ней длинным охотничьим ножом, воткнутым прямо в живот. Обе груди отрезаны, волосы на лобке сбриты. Глаза закатились, будто перед смертью она увидела что-то у изголовья.

Я отвел глаза от изуродованного тела и машинально уставился на яркое пятно на полу. Но это же… У меня перехватило дыхание: никто нас не предупредил — значит, они не заметили. Это же главная улика — к счастью, ее не убрали.