Джеймс Паттерсон - Явился паук

Он сделал каждому укол в вену, вводя лекарство с предельной осторожностью, почти по три минуты: по 25 миллиграммов вещества на килограмм веса ребенка. Затем проследил за дыханием детей. Порядок, спите, драгоценные малютки, стоимостью миллионы долларов.

С грохотом опустилась самодельная крышка подпола, сверху Сонеджи накидал сырой земли. Теперь дети отлично спрятаны там, где никому не придет в голову их искать — в самом сердце благословенного штата Мэриленд, сельскохозяйственном краю. Точно так же, как Чарльз Линдберг-младший шестьдесят лет назад.

И никто их не найдет, пока он сам не захочет. Если он вообще захочет. Когда-нибудь.

Гэри Сонеджи устало поплелся к развалинам загородного домика. Ему хотелось поскорее вымыться и — начать наслаждаться. Он даже прихватил с собой маленький телевизор, чтобы увидеть себя в выпуске новостей.

Сводки новостей передавались каждые пятнадцать минут — Сонеджи просто не мог оторваться от экрана, любуясь физиономией Мистера Чипса в каждом выпуске. Поступали все новые и новые сообщения, но ничего близкого к истине не прозвучало.

Это и есть слава! Вот каково купаться в ее лучах! Ему это нравилось. Вот к чему он стремился многие годы. Мамочка, глянь! Это меня, твоего сыночка, Плохого Мальчишку, показывают по телевизору!

Только один момент за весь день не понравился ему: когда сотрудники ФБР давали пресс-конференцию. Агент по имени Роджер Грэхем почему-то вообразил себя героем дня. Он намеревался присвоить себе частицу славы. Думаешь, это про тебя кино? Ошибаешься, малыш! Это про меня, про меня одного!

Сонеджи несколько часов прослонялся по дому, дожидаясь, пока стемнеет. Наконец на ферму спустилась мгла, сгущавшаяся с каждой минутой. Пробило семь — время исполнения следующего пункта плана.

— Итак! — Сонеджи метался по всему дому, словно бойцовый петух. — Итак, скоро провернем дельце!

Чтобы успокоиться, он подумал о Чарльзе и Энн Морроу Линдбергах, своих любимцах, а также о Чарли-младшем и бедняге Бруно Хауптманне, ошибочно осужденном за мастерски продуманное и с блеском совершенное убийство. Что ни говори, а это самое элегантное и продуманное преступление века, и вовсе не потому, что оно осталось нераскрытым — мало ли таких! — а потому, что его никогда никому не раскрыть!

Сонеджи хоть и отличался самоуверенностью, но трезвый ум прагматика не давал ему почивать на лаврах. Он не питал иллюзий по поводу неуязвимости своих планов, понимая, что всегда возможны промахи и полиции может случайно повезти. Например, смертельную угрозу таит момент передачи денег при похищении заложника. Потому что это — контакт, а контакт всегда опасен. Насколько ему известно (а он во многих областях был ходячей энциклопедией), почти все современные похитители прокололись на получении выкупа. А тут речь пойдет о миллионах — он запросит столько, сколько реально стоят эти детишки.

Подождем, что они запоют, когда услышат о сумме выкупа.

Эта мысль невольно заставила его улыбнуться. Естественно, Данны с их мировой славой и всесильные Голдберги как миленькие заплатят требуемое. Разумеется, его выбор пал на эти семьи не из-за их прыщавых выродков, а из-за власти и богатства.

Сонеджи зажег свечку, извлеченную из бокового кармана пиджака, и, с наслаждением вдохнув запах воска, прошел в маленькую ванную рядом с кухонькой. Ему припомнилась старая песенка группы «Братья Чемберс»: «Уже настало время — время всех удивить. Уже настало время — легенду сотворить». А ведь это о нем!

В эти суровые декабрьские деньки в ванной, как и во всем доме, стоял неимоверный холод. Даже в маленьком помещении изо рта вырывались клубы пара. К счастью, в дом все-таки проведена вода — правда, ледяная, колодезная. Ну да ничего. Сонеджи зажег еще несколько свечей и приступил к делу. Это займет не менее получаса.

Для начала он стянул с головы парик-лысину, купленный года три назад в театральном магазинчике. Тогда он как раз посмотрел «Призрак оперы» — этот бродвейский мюзикл привел его в восторг. Он настолько соответствовал его собственной истории, что даже сделалось страшно. Сонеджи разыскал роман и прочитал его сначала на французском, потом на английском языке.

— Итак, что у нас тут? — спросил он свое отражение в зеркале, избавляясь от парика и грима. Обнажилась голова с копной белокурых кудрявых волос. — Итак, мистер Сонеджи? Мистер Чипс? Ты ли это, старина?

А что, совсем недурен, и впереди — блестящие перспективы. Ты сейчас на коне, старина, в отличие от Мистера Чипса. И мистера Сонеджи.