Джеймс Паттерсон - Четверо слепых мышат

— Да, это я. Кто говорит?

— Об этом я лучше умолчу. Просто выслушайте меня, пожалуйста. Мне нелегко рассказывать это вам или кому-то еще.

— Я слушаю. Смелее.

В трубке послышался глубокий вздох, потом женщина заговорила опять:

— В ночь, когда были совершены эти три ужасные убийства, я была с Эллисом Купером. Мы были вместе как раз в тот момент, когда эти убийства происходили. Мы занимались любовью. Это все, что я могу вам сказать.

Чувствовалось, что звонившая испугана, быть может, даже близка к панике. Мне необходимо было удержать ее на линии.

— Погодите, пожалуйста, не вешайте трубку! Вы ведь могли помочь сержанту Куперу на суде. Вы и сейчас еще можете ему помочь. Вы можете воспрепятствовать его казни.

— Нет, я не могу сказать больше, чем сказала, Я замужем за военнослужащим с базы. Я не стану разрушать семью. Не могу, и все. Извините.

— Почему вы не рассказали городской полиции или военным криминалистам? — «И почему Купер ничего не сказал нам», одновременно подумал я. — Пожалуйста, не кладите трубку. Погодите.

Женщина тихонько простонала.

— Я звонила капитану Джейкобзу. Я сказала ему. Он никак не использовал эту информацию, эти факты. Я надеюсь, что вы как-то их используете. Эллис Купер не убивал тех женщин. Я не верила, что моего свидетельства будет достаточно, чтобы его спасти. И я… я боюсь последствий.

— Каких последствий? Подумайте о последствиях для сержанта Купера. Его собираются казнить.

Женщина дала отбой. Я не многое мог сказать о ней, но был убежден, что она горько плакала. Я стоял, тупо уставившись на телефонную трубку, не в силах до конца осмыслить услышанное. Только что я беседовал с живым алиби Эллиса Купера — и вот оно улетучилось.

Около пяти часов мы с Сэмпсоном получили потрясающе хорошую новость: нас желал видеть начальник Форт-Брэгга и назначил нам встречу в своем доме, на базе. Нам надлежало быть там ровно в семь тридцать. Генерал Стивен Боуэн обещал уделить нам десять минут, чтобы мы поделились имеющейся у нас информацией касательно этого дела об убийстве. Тем временем Сэмпсон связался по телефону с Центральной тюрьмой и поговорил с сержантом Купером. Тот отрицал, что был в ту ночь с женщиной. Хуже того — Сэмпсон утверждал, что слова Купера звучали не очень убедительно. Но зачем ему было таить от нас правду? Это не имело никакого смысла.

Помещение, занимаемое генералом Боуэном, располагалось в оштукатуренном доме с испанской черепичной крышей, выстроенном, судя по стилю, в 20-30-е годы прошлого века. Второй этаж украшала застекленная с трех сторон веранда — там, вероятно, и располагались главные покои.

Именно оттуда, пока мы парковались на полукруглой подъездной дорожке, за нами следил какой-то человек. Уж не сам ли генерал Боуэн?

У парадного входа нас встретил адъютант; офицер представился капитаном Риццо. Штат генерала включал адъютанта из офицеров, второго адъютанта — из рядовых, который являлся частью генеральской охраны, а также исполнял обязанности повара; третьим был шофер, он же телохранитель.

Мы вошли в большой вестибюль, по обеим сторонам которого располагались гостиные. Внутреннее убранство было эклектично и, вероятно, отражало географические перемещения генерала за время его службы. Я заметил искусно выполненный резной шкафчик с выдвижными ящиками — по виду немецкий, расписную японскую ширму с изображением холмов и цветущих вишен, а также старинный буфет, наводивший на мысль о Новой Англии. Капитан Риццо провел нас в маленькую комнату, где уже ожидал генерал Боуэн. Он был в военной форме. Адъютант шепнул мне:

— Я вернусь ровно через десять минут. Генерал хочет поговорить с вами без свидетелей.

— Прошу садиться, — произнес генерал. Он был высок ростом, крепко сложен и возрастом, вероятно, сильно за пятьдесят. Потом поставил руки на видавший виды письменный стол — наверное, сопровождавший его на протяжении большей части карьеры — и соединил пальцы рук. — Как я понимаю, вы приехали сюда, чтобы попытаться возобновить следствие по делу об убийстве, совершенном Купером. Почему вы считаете, что нам следует пересмотреть дело? А также смертный приговор Куперу?

Как можно более лаконично я изложил генералу, что мы выяснили на данный момент, а также наши соображения относительно имеющихся свидетельств и наши ощущения как сыщиков, специализирующихся на расследовании убийств. Боуэн умел слушать и несколько раз перемежал мою речь краткой репликой «интересно». Казалось, он был открыт и внимателен к нашей точке зрения и жадно впитывал новую информацию. Пока что я был полон надежд.