Ярослав Питерский - Дорожный реквием

— Гена, что ты так и будешь сидеть? Надо посмотреть, что там с генератором? Может зависти удастся!

Но Стрежев не шелохнулся. Несколько секунд он сидел молча, затем неожиданно, тихо спросил:

— А вы, Светлана Егоровна, что, правда, думаете — Жук убийца?

— Хм, причем тут это? — Волчек сильно удивилась вопросу, — У нас, машина сломалась, а ты спрашиваешь о деле?

— Хм, о деле, кстати, о деле! А, стоило ли вам — рисковать? Ну, вот так везти его? А если украдут? Или сожгут? Ну, потом точно не восстановишь?

— Гена? Что с тобой? Кто украдет? Ты, что ли? Ты не шути так! Иди лучше — вон, машину налаживай! — Светлана дотронулась до плеча Стрежева.

Тот, вздрогнул и, подняв голову — зло посмотрел на женщину. Светлана невольно отвела глаза. В его взгляде она почувствовала угрозу. Стрежев тоже отвернулся и порывшись под сиденьем достал кусок веревки. Светлана, с удивлением смотрела, как он разматывает ее.

— Это зачем тебе? Вроде нас никто на буксир брать не будет! — ухмыльнулась она.

— Заткнись сучка! — его голос прозвучал резко и неожиданно.

— Что? — не поверила своим ушам Волчек.

— Я говорю — заткнись сучка!

— Да ты… — но Светлана договорить не успела.

Сильный удар в скулу оглушил ее. Из глаз посыпались слезы. Светлана больно ударилась головой о дверку. Застонав, она склонила голову к коленям. В этот момент еще один сильный удар обрушился на ее шею. Женщина потеряла сознание.

Очнулась она от холода. Светлана почувствовала тошноту и приторный вкус крови на губах. Она лежала на сиденье, спинка которого была откинута вниз. Дверка с ее стороны открыта. Оттуда и тянуло холодом. Светлана попыталась пошевелить руками — но почувствовала, что они крепко связаны. Кое — как, приподняв голову, она выглянула на улицу.

Рядом с автомобилем стоял Геннадий и курил. Возле его ног горел костер. В оранжевых языках пламени догорали папки с уголовным делом. Стрежев увидев, что Волчек очнулась — ехидно улыбнулся и громко сказал:

— Ну, что сучка! Сейчас догорит твоя писанина, и я займусь тобой! Порезвимся! Напоследок! Интересно — как ты будешь стонать? Ты любишь — в какой позе? Я позволю тебе выбрать!

— Гена что ты делаешь? — прошептала окровавленными губами Светлана и вновь упала на сиденье.

— А, что? Мне твои ножки — давно нравятся! И этот дурак — Степанов, тоже, смотрю, на тебя глаз положил! Только я на этот раз его опережу! И больше до тебя никто не дотронется! Только судмедэксперт в морге! Если найдут по весне конечно»! Ха! Ха! — Стрежев противно рассмеялся.

Светлана вновь застонала. Геннадий, выбросив окурок, подошел к машине и сел на место водителя. Посмотрев на лежащую рядом Светлану, он цокнул языком и сказал:

— Да, ты действительно аппетитная штучка!

— Гена, неужели это ты, второй?

— Да, ласточка! Как видишь я! А этого дурака Жука завалили и правильно! А он то всего трех или четырех баб убил! Да и то по глупости! Женушку свою к ним ревновал! Идиот! Нашел на ком жениться! А я ему сразу говорил — как только ее в клубе увидел — она шалава! Он не послушал! Ну и все! Я ж ее проституткой имел, на заднем сиденье своего автомобиля! Она же шлюхой на бетонке в городе работала! А он влюбился! А она ему рога ставила! Дурак, он! И в армии он этого офицера из — за бабы убил! Вот и сел! И сдох из — за бабы!

— Так это ты, а него все стрелки перевел? Ты его подставлял? — Светлана с ужасом смотрела на довольное лицо Стрежева.

— Да, я всех обвел! И Метлу, он, кстати, за бутылку ворованное шмутье сдавал. Я ему ну бутылку дам, а он рад! Ну и сдавал, черт с ним, но нет. Приношу ему куртку, а он заподозрил гад! Цепочку захныкал! А когда узнал, что они с убитых баб — распсиховался! Идиот! Пришлось, кончать его! А повесить его — сил не много надо было! В нем веса то, как в баране! Кирпичи подкинул под ноги и все! А этот дурак — судмедэксперт, даже не понял, что он сам вздернулся или его вздернули! Правда, там чуть, я не прогорел! Степа конечно хитрый волк! Он пропас меня в вагончике! И если бы не снег — выцепил! Но обошлось!

— Так ты и мать его убил? А ее то за что?

— Хм, старуха хотела Лешке Степе все рассказать! Она ему знаки подавала на кладбище! А тут Жук подвернулся! Он то стал к Метле ездить! Метла ему жаловался! Как, мол, выйти? И своей этой шлюхе — Верке Пронькиной, разболтал, пришлось и ей спирта дать с добавочкой! А Степа его и зацепил. И если бы не дура, эта местная учителка, меня бы вообще хрен кто вспомнил! Все на Жуке висело! Все! Он главный был! А я так!