Ярослав Питерский - Перспектива смерти

В это момент на переднем сиденье запричитал Алик:

– Витя джан! Прошу тебя! Прошу! Помоги! Ты же человек! Ты нормальный мент! Прошу – помоги! Мы для тебя потом все сделаем! Все! Что захочешь! Хочешь – машину новую купим? БМВ?! Хочешь БМВ! Черный! Вах! Новый, модель! А?! Витя джан! У Гейдара трое детей! Помоги им!

– Алик прекрати! Прекрати! – Поляков дернул ручку и открыл дверку автомобиля.

В салон ворвался холодный воздух. Виктор посмотрел на Кабаева. Тот, ждал его ответа. Поляков медленно закрыл дверь и тихо сказал:

– Я позвоню вам рано утром. Очень рано. Вы должны быть готовы примерно часа в четыре утра. Нам надо подготовится. Я хочу съездить и посмотреть, на то место где будет происходить обмен. Что это за пустырь. Все надо проверить. Вы можете назвать мне адрес – точный адрес и все подробности обмена и условия, какие выдвинули эти люди?

– Как я понял – вы согласны? – спросил утвердительным тоном Кабаев.

– Да. Согласен. Но самое главное условие – никто не должен, даже из ваших родственников самых близких до последнего момента знать, что я согласился. Вернетесь – скажите, что переговоры прошли не удачно. Скажите, что обойдетесь без советников.

– Понятно. Мы все сделаем, как вы скажете.

– Теперь дайте мне вашу визитку. Я буду разговаривать только с вами. Больше не с кем. Там есть телефон сотовый?

– Конечно.

– Что требуют те люди? Сколько должно быть человек?

– Двое. Двое человек. В руках у них должен быть пакет полиэтиленовый с деньгами.

– Пакет? Почему пакет?

– Не знаю. Так они указали в условиях. Кроме этого – у человека, который будут держать этот пакет должен быть на голове тоже полиэтиленовый – обязательно белый пакет. Люди должны стоять не менее в трех метрах друг от друга и в трех метрах от машины, на которой приедут. Вот и все. Больше ничего такого они не потребовали.

– Да уж! Не потребовали. Пакет на башку. Странно все это. Странно. С другой стороны – они чего-то страхуются. Понятно – белый цвет пакета поможет им стрелять в голову, если, что, как в мишень – в темноте пакет будет видно особенно хорошо. А вот почему они просят деньги именно в полиэтиленовом пакете – уже загадка. Ну ладно. Черт с ним. Я все обдумаю. Но сейчас мне нужно знать место – где все произойдет.

– А вот это я вам не могу назвать.

– То есть как? Вы же говорите, они сказали, что обмен будет происходить на пустыре возле совхоза Солонцы? – удивился Виктор.

– Да, но каком не сказали. Они лишь сказали, чтобы машина стояла без пятнадцати восемь на въезде в Солонцы. Точное место они назовут по телефону.

– Они позвонят?

– Да.

– На какой номер?

– На номер родных Гейдара, – Кабаев протянул ему бумажку с цифрами. – Вот этот номер.

– Хорошо. Пусть будет так, как хотят они. Значит, мы с вами договорились. Я позвоню в четыре утра. Вы должны быть готовы. Я приеду сам. Все.

– Мы будем готовы. Спасибо вам Виктор, хриплым голосом сказал старик.

– Спасибо рано говорить, – Виктор потянул за ручку и открыл дверку.

Он вышел из автомобиля и дождался пока, «Ауди» выедет со стоянки. Черная туша дорогого лимузина медленно лавировала между машин. Наконец ее темная тень проскользила за забором и скрылась в вечерней городской мгле – красными огоньками стоп-сигналов, растаявших в морозном тумане.

Виктор достал из кармана сотовый телефон. Набрал номер Толстикова. Когда тот ответил, Поляков полушепотом сказал:

– Это Поляков. Петр Кузьмич собирайте людей – самых лучших и проверенных. Срочно нужно встретится. У вас в кабинете через час. Есть очень важная новость. Завтра утром будет серьезная работа.

Толстиков ничего не стал расспрашивать. Он лишь тяжело вздохнул и отключил связь.

– За, что люблю гебешников – не задают лишних вопросов, когда их не нужно задавать. Школа мать их, – пробурчал Поляков.

Они сидели и ждали. Было темно и зябко. Огоньки сигарет то и дел вспыхивали в мраке. Из приоткрытого окна тянуло холодом. Дым стелился по стеклу и с неохотой вылетал в морозное утро. Они не разговаривали. Но каждый чувствовал – что сосед напряжен.

На трассе машин было немного. Но проезжая мимо черного авто стоящего на обочине – они слепили фарами салон. Раннее декабрьское утро было больше похоже на ночь. Лишь слабый отсвет на востоке напоминал – тьма скоро растворится.

Молчание нарушил Поляков. Они сидели на переднем пассажирском сиденье и мял в руках пакет:

– Скажи, а ты раньше вот такую сумму, когда ни будь, в руках держал?