Рэймонд Чандлер - Глубокий сон

На красном лакированном подносе на краю черного стола все еще стояли два тонких с золотой каемкой стаканчика, а рядом с ними пузатый графинчик, наполненный темной жидкостью. Я вынул пробку и понюхал содержимое. Пахло эфиром и чем-то еще, может быть опиумным раствором. Я никогда не пробовал подобной смеси, но вынужден был признать, что она исключительно соответствовала атмосфере гейгеровского жилища.

Я слушал, как капли дождя барабанят по крыше и в окно, выходящее на северную сторону. Это были единственные слышимые звуки – ни подъезжавших машин, ни полицейских сирен, лишь настойчивый барабанный бой дождевых капель. Я снял с себя плащ, порылся в одежде девушки и нашел зеленое шерстяное платье, надевавшееся через голову, с короткими рукавами. Мне казалось, что его будет легче всего надеть на нее. Я решил не возиться с бельем, не из-за врожденной деликатности, а просто потому, что не мог представить себя, надевающим на нее трусы и застегивающим бюстгалтер. Я взял платье и подошел к креслу, в котором сидела мисс Стернвуд. От нее тоже пахло эфиром, его слышно было за километр. Из ее рта все еще исходил сдавленный писклявый звук, в уголках губ скапливалась пена. Я дал ей пощечину. Она заморгала и замолчала. Я ударил ее еще раз.

– Так, – сказал я безмятежно. – А теперь будем послушными и красиво оденемся.

Она посмотрела на меня, ее темно-серые глаза были пусты, как дырки, вырезанные в маске, и издала нечленораздельный звук.

Я ударил ее еще несколько раз, но это не произвело на нее никакого впечатления и не вывело из наркотического оцепенения. Я занялся платьем. На это она тоже не обратила никакого внимания. Когда я поднял ей руки, она расставила пальцы так широко, как будто хотела принять особо изящную позу. Я протолкнул растопыренные руки в рукава, натянул платье на тело и поставил девушку на ноги. Она хихикнула и всем телом навалилась на меня. Я снова посадил ее в кресло, надел ей на ноги сначала чулки, а потом туфли и сказал:

– Ну, а теперь пойдем немного прогуляемся. Совершим небольшую приятную прогулку.

И мы отправились на эту прогулку. Она состояла в том, что или мы оба исполняли что-то вроде изящного танца, словно пара слаженных партнеров, или ее серьги ударяли мне в грудь. Мы прохаживались так туда и обратно – к трупу Гейгера и назад. Я заставил ее посмотреть на него. Он ей очень нравился. Она вздохнула и пыталась сказать мне об этом, но ей удалось лишь выдавить из себя несколько пузырьков воздуха. Подойдя с нею к дивану, я уложил ее на него. Она икнула два раза, немного похихикала и уснула. Я набил карманы остатками ее одежды и отправился взглянуть на «индейский тотем». Вмонтированный в него фотоаппарат уцелел, но кассета, увы, была вынута. Я подумал, что, может быть Гейгер вынул ее, прежде чем его застрелили, и осмотрел пол. Безрезультатно. Взяв его за холодеющую руку, я немного передвинул тело. Кассеты не было. Это мне не понравилось.

Я осмотрел весь дом. Направо была ванная и запертая дверь в глубине кухни. Окно в кухне было выломано, жалюзи сорваны, крючок вырван, задняя дверь распахнута. Я оставил ее открытой и вошел в спальню, расположенную слева от холла. Она была опрятна, изысканно обставлена, сразу видно -дамская. На кровати лежало украшенное оборками покрывало. На трюмо стояли пузырьки с духами, а рядом лежал носовой платок, немного мелочи, несколько мужских щеток для волос, футляр для ключей. В стенном шкафу висели мужские костюмы, а из-под кровати выглядывали мужские туфли. Комната хозяина дома. Я взял ключи с трюмо, вернулся в гостиную и обшарил стол. В нижнем ящике оказалась запертая стальная шкатулка. Я открыл ее одним из ключей. В шкатулке лежал голубой в кожаном переплете блокнот со множеством записей, сделанных при помощи кода и теми же печатными буквами, какие я уже видел в письме генералу Стернвуду. Я положил блокнот в карман и тщательно вытер шкатулку в тех местах, где прикасался к ней, затем закрыл стол, спрятал ключи, перекрыл газ к камину, надел плащ и попытался разбудить Кармен Стернвуд. Но это было невозможно. Тогда я напялил ей на голову ее большую фетровую шляпу, закутал в плащ и отнес в ее собственную машину. Потом вернулся, погасил все лампы, закрыл входную дверь, достал из ее сумочки ключ и завел «паккард».

С холма мы спустились без огней. Расстояние до дома Стернвудов я преодолел не более чем за десять минут. Кармен спала, дыша мне эфиром прямо в лицо. Пришлось опереть ее голову на мое плечо – это был единственный способ не дать ей снова улечься мне на колени.