Виктория Платова: Ужасные невинные

Эксперт по смерти – не основная моя специальность.

Все это время я перевозил наркотики, полгода назад к наркотикам прибавилось оружие, я почти всегда работаю в одиночку и слыву обезбашенным и изобретательным дилером (эй, Лягушонок, ты гордилась бы мной, своим дружком, своим сладким Дэном, у него нет других дел, кроме перевозки крэка). Быть дилером совсем нетрудно, учитывая то количество фильмов, которыми я пичкал себя последние десять лет. Поэтому мне легко подобрать подходящую схему и так же легко претворить ее в жизнь.

Жизнь, которая почти как кино.

Только я больше не смотрю кино.

И обхожу чат «J’embrasse Pas» десятой дорогой, если будущее – орешник, то пусть он зеленеет без меня. Если будущее – музыкальный автомат, Черный Оникс, ностальгический jukebox, то диск моей жизни, который он время от времени проигрывает, выглядит самым запиленным. И его давно пора сменить.

Сегодня я расстался с Муки.

Я мог бы сделать это и раньше – когда купил ему ошейник. И еще помнил, что мой родной язык – русский. Я помнил это в Стокгольме, и в Киле, и – чуть позже – в Амстердаме, в Брюсселе, в Берне, под крытыми галереями улиц (ты можешь идти под проливным дождем, и ни одна капля на тебя не упадет). Во Флоренции я уже не был уверен в этом на сто процентов, а Тирана, Загреб и Сараево окончательно выбили русский из головы. Сколько паспортов я сменил, сколько фамилий? Может быть – две, может быть – три. Единственное, что оставалось неизменным, – имя Макс. И Муки в своей наивной, трогательной, способной растопить любое сердце корзинке.

Но и с Муки пришлось расстаться.

Я оставил его у консьержа, в гостинице, в которой жил. Просто потому, что на стене за спиной консьержа висел плакат с Тинатин. Девушки, которая изредка снимается в рекламе, не из-за денег, а так, из собственного удовольствия (понять из плаката, что именно рекламирует Тинатин на этот раз, – как всегда невозможно). Девушки, в которую я был отчаянно влюблен.

Я и сейчас влюблен.

Вот только ее поиски ни к чему не привели. Нельзя сказать, что мы совсем не видимся: в сумочке у шлюхи, которую я пришпилил на задворках железнодорожного вокзала в Киле, нашлись купоны в супермаркет, украшенные точеным профилем Тинатин; у парня на пароме – вкладыши от дисков с ее изображением: Тинатин сидящая и полуобнаженная, божественные колени касаются божественного подбородка, в таком ракурсе я ее еще не лицезрел. Наверняка ее силуэт можно встретить и на экране телевизора, но телевизор я тоже не смотрю.

И запах пластикового стаканчика – он преследует меня.

Так же, как и тихие смерти, творцом которых я являюсь. Они никогда не станут сенсацией. А если и станут – я об этом не узнаю. Или узнаю лишь тогда, когда на моих запястьях защелкнутся наручники. Не раньше. Но пока этого не происходит.

Пока со мной произошла единственная неприятность: у меня наконец-то выпал правый клык. Я обнаружил это сегодня утром, стоя перед зеркалом в ванной гостиничного номера. Клык шатался и до этого, но верить глазам и собственному языку я, урод, отказывался. Я слишком хорошо помнил, какая срань может выползти из пустоты в правой части десны, – слишком. И вот, пожалуйста, – дыра, даже две спички в ней не удержатся.

Две спички из картонки с надписью «Paradise valley».

Райская долина, горнолыжный курорт, место, где закончил свою жизнь Илья Макаров. Место, в котором побывал Макс Ларин. Не он ли послужил причиной смерти Ильи, так же, как я послужил причиной смерти настоящего Макса? Лапка, выпавшая из недр энтомологического урода, была не только частью брелка, она была предостережением: в этом мире, как и в любом кино, все взаимосвязано, все сюжетные повороты учтены и смерть лишь прикидывается случайностью. Но даже если смерть и случайна – она не перестает быть смертью. Наверняка Анна Брейнсдофер-Пайпер разрабатывала эту тему в одном из своих психопатических триллеров. Знать бы только, в каком по счету.

Даже если смерть случайна – она не перестает быть смертью.

Означает ли это, что и меня ждет случайная или того похуже – нелепая смерть? Может быть, даже скорее всего. И вопрос лишь в том, кого настиг очередной поцелуй Тинатин. Кинопоцелуй Тинатин, интернет-поцелуй Тинатин, гламур-поцелуй Тинатин. Поцелуй, который она подарила в целях рекламы, не из-за денег, а так, из собственного удовольствия. Тот, кого он настиг, – и будет виновником моей смерти. Может быть, даже скорее всего. Мне совершенно наплевать, кто именно убьет меня, я все равно не увижу его лица, а если и увижу, то ничего не смогу сделать, как ничего не смогли сделать Август, Кирстен, Анна, португалец из Синтры, два немытых албанца etc.