Владимир Гурвич - Анжелика против террора

Почему-то Анжелика полагала, что вчерашние события не могут остаться без последствий, и сегодня что-то непременно произойдет важное. Но, если не считать утреннего звонка Мамонтова и его рассерженного тона, то пока абсолютно ничего не происходило. Она написала ряд деловых писем с предложением о сотрудничестве, ответила на несколько пришедших посланий. Но она понимала, что все это не имеет ровно никакого значения, обычный деловой текущий процесс, который редко приносит какие-либо ощутимые результаты.

А потому сразу после обеда она решила, что Мамонтов уже вполне достаточно наказан за свое некорректное поведение и настал час, когда ему уже можно звонить. Он отозвался сразу же.

– Я готова к общению с вами, Валерий Ильич, – сообщила радостную весть Анжелика.

– Замечательно, эта большая милость с вашей стороны. – На этот раз его голос звучал не раздраженно, а насмешливо. – Хотите посмотреть, как я устроился в этот городке. Приезжайте ко мне.

– Я согласна, – чуть поколебавшись, произнесла она.

– Тогда пишите адрес.

Это был один из парижских пригородов, где селились люди весьма обеспеченные, но в тоже время не входящие в список богачей страны. Мамонтов жил в небольшом, но очень приятном особняке. Его оригинальные архитектурные формы выделяли здание среди выстроившихся, подобно солдатам на плацу, в одну шеренгу, домов.

И, как убедилась буквально через несколько минут Анжелика, внутри было столь мило и уютно, как и снаружи.

Мамонтов ввел ее в довольно большую комнату. Несмотря на то, что на улице было тепло, в ней горел камин. Перехватив ее удивленный взгляд, он пояснил:

– Я разжег камин не для того, чтобы согреться, а потому, что мне нравится смотреть на огонь. Это меня успокаивает. В последнее время было слишком много нервотрепки.

– Это я заметила, – сказала Анжелика.

Он как-то странно посмотрел на нее.

– Уже пару месяцев как дела плохо идут. Несколько проектов провалились в самый последний момент. Между прочим, ваш Анри, вернее его компания тоже приложила к моим неудачам свою руку. Советую запомнить: они очень тщательно отслеживают конкурентов и когда наступает подходящий момент, наносят удар. Я бы не стал с ним разводить шуры-муры.

– Но с кем-то я должна разводить шуры-муры. Это надо для дела. И вообще, признаюсь, без них скучно, – не без лукавства произнесла Анжелика.

Мамонтов хотел что-то сказать, но в самый последний миг решил промолчать. Только лицо приняло странное выражение.

– Я хочу выпить. Вам налить?

– Налейте то же самое, что и себе.

– Я буду пить водку.

– Прекрасно, и я буду пить водку.

Мамонтов пожал плечами и налил две рюмки. Анжелика заметила, что водка была русской.

– За что будем пить? – спросила она.

– Не знаю. Иногда мне кажется, что пить уже не за что.

– Такого быть не может. У нас с вами впереди столько дел.

– Да, дел много, но они не радуют. И тут еще вы… – Он сделал раздраженный жест, и Анжелика подумала, что с нервами у него действительно не все в порядке.

– Что я?

– У вас был шанс во время разговора с этим князьком решить наши дела. А вы его упустили.

– Упустила, – покорно согласилась Анжелика. – Было все так неожиданно, что я позабыла обо всем на свете.

– Когда теперь снова улыбнется такая удача. Такие промахи не прощаются.

– В таком случае, не понимаю, что я тут делаю. Вы меня обвиняете в ошибке, но это моя ошибка, пока нас не связывают никакие деловые отношения.

– А разве мы не договорились? – немного растерянно спросил Мамонтов.

– Договорились, о чем?

– О том, что будем вести совместный бизнес.

Анжелика холодно пожала плечами.

– Если вы будете вести себя таким образом, то вряд ли у нас что-то получится. Все совершают ошибки.

Для того, чтобы справиться со своими перегретыми эмоциями, Мамонтову понадобилось взять довольно длительную паузу во время которой он налил и выпил еще одну рюмку водки. У Анжелики возникло опасение, что он может напиться. Это человек больших страстей, больших проектов, и когда у него что-то не получается, он начинает паниковать. А сейчас ситуация усугубляется тем, что у него нет дела, которое бы соответствовало масштабу его личности. В этом-то скорей всего и заключается главная его психологическая травма.

– Хорошо, признаю, что я был не прав. Но если мы решили действовать совместно, то надо переходить к активной фазе работы.

– Целиком поддерживаю вашу мысль, Валерий Ильич.

Внезапно он раздраженно фыркнул.