Владимир Гурвич - Баловень судьбы

– Загадочная история, – пробормотал я. Затем внимательно взглянул на Маринина. – Интуиция подсказывает мне, что вы проводили собственное расследование.

Маринин слегка замялся.

– Это нельзя назвать расследованием, просто я попытался собрать и сопоставить ряд фактов.

– Не поделитесь ли ими, дорогой Юрий Николаевич.

Маринин вдруг подался вперед в мою сторону.

– Ни у кого из них нет алиби, – прошептал он. – Ни у немца, ни у финансистки, ни у моториста, ни у старика, ни у красавицы.

– Постойте, давайте по порядку. Немец – это, наверное, Гессен, финансист – Ращупкина. А кто такой моторист?

– Струганов, он хорошо в моторах разбирается. Сам автомобиль собрал.

– А старик?

– Мироненко Василий Степанович, начальник прииска. Они должны были встретиться с Александром Михайловичем и вместе поохотиться.

– Ну а красавица?

– Анастасия Мефодьевна.

– А она-то ту причем, неужто вы и ее подозреваете? – изумился я.

– А почему бы и нет. Кто любит, тот чаще всего и убивает.

Я подумал, что у этого человека весьма своеобразная логика.

– Больше вы никого не подозреваете?

– Сержанта. Это прозвище, его настоящая фамилия Тюленев. Он возглавляет небольшую артель старателей. На самом же деле – это не старатели, а самые настоящие бандиты. Ходят слухи, что они подстерегают одиночек или нападает на маленькие артели, грабят их и убивают. А золото переправляют за границу. За последние два года в районе бесследно пропали не меньше десяти человек.

– Веселые тут у вас дела творятся. – Я задумался. – На счет охраны спасибо, но я уж как-нибудь сам. Не люблю, когда за мной тянется хвост, это вызывает у меня неприятные ощущения. пропадает чувство свободы. Я в Москве таких парочек навидался. Я бы хотел с вами съездить на место преступления.

– Хоть сейчас.

– Завтра. И мы еще поговорим о ваших подозрениях. – Ко мне пришла мысль, что Маринин как раз и может стать для меня кладезем полезной информации. Такие, как он, всегда знают больше других. Ну а выводы делать, пусть уж он извинит меня, я буду самостоятельно. – Спасибо за полезные сведения, – поблагодарил я.

– Всегда рад помочь, чем смогу. А на счет охраны, все же подумайте.

– Подумаю, – пообещал я.

C чувством огромного облегчения я поспешно покинул здание, боясь лишь одного, что меня задержит в нем какое-нибудь очередное неотложное дело. Я не сомневался, что у такой большой компании их выше крыши. Но на сегодня с меня было достаточно. Я предвкушал, что через несколько минут встречусь с Анастасией. И хотя она меня с трудом переваривает и, кажется, даже презирает, сравнивая явно не в мою пользу с дядей, все равно каждая встреча с ней наполняет меня глубоким озером радости.

Я вошел в дом и замер прямо на пороге. Все окна были плотно зашторены, электрический свет не горел, зато горели многочисленные свечи. Анастасия безмолвно сидела за столом с идеально прямой спиной. На меня она даже не взглянула.

Я не сразу решился нарушить ее странное уединение. После небольшого колебания я сел напротив нее.

– Можно спросить, что сие все означает?

Только после моих слов она удостоила меня своего взгляда.

– Сегодня два месяца, как умер Саша.

А я и не знал, вернее не думал об этом.

– Извините, я с этой экскурсией совсем забыл об этой дате, – не вполне честно проговорил я. – А почему свечи?

– Так принято в нашей семье. Когда умирал кто-нибудь из родственников, мы тушили свет и зажигали свечи. Это очень старинный обычай.

Внезапно она поднялась со стула, стала ходить по комнате и задувать свечи. Я молча наблюдал за ней, полагая, что это действие так же входит в старинный ритуал.

– Я собираюсь к нему на кладбище, – сказала она. – Вы не хотите проведать человека, которому обязаны своим богатством?

– Конечно, я с самого начала хотел это сделать, – соврал я. Удивительно, но до сих пор мне не приходила в голову такая естественная мысль.

Мы вышли из дома и направились в сторону кладбища. Вернее, туда шла Анастасия, я же следовал за ней. Все, кто попадались нам на встречу, жаловали нас своими любопытными взглядами, но моя спутница, казалось, ничего не замечала, так глубоко она погрузилась в свои мысли. За всю дорогу, а она длилась минут двадцать, мы не обменялись ни единым словом.

Кладбище оказалось совсем небольшим, могилы были расположены всего в два ряда. Судя по всему люди в поселке, пока умирали редко. Мы подошли к скромной, ничем не выделяющейся среди других могилы. Невысокий памятник из мраморной крошки со стандартной надписью: фамилия, имя, отчество и годы жизни.