Анастасия Кухарева - Игры корифеев

— Парацетамол… детский парацетамол.

Кэтти быстро перевернула рёбёнка на живот, свесила его головой к самому полу. Стукнула несколько раз по спине. Потом перехватила под живот и, сев на диван, положила ребёнка к себе на колени, головой всё так же — к полу, сильно сжала под грудиной. Ребёнок закашлялся. Его стошнило на пол. В рвотных массах была таблетка.

— Адрес? — Олег назвал адрес. Он увидел, что ребёнок уже начал кашлять.

— Вроде кашляет… Кто, кто? Сосед! Приезжайте! — и положил трубку телефона.

Кэт положила мальчика на подушку дивана. Встала, слегка пошатываясь и поправляя малышу мокрые от выступившего холодного пота волосы.

— Воды принеси!

Женщина побежала на кухню. Принесла чашку с водой.

— Таблетку. Растёртую таблетку, — она сунула Кэт чашку и отошла на шаг.

— Дышит? — Олег подошёл к Кэт, приподнявшей голову ребёнка и поившей его водой.

— Куда он денется. Таблетка не туда пошла. Он просто подавился.

— Таблетка! Растёртая таблетка! — Женщина тупо повторяла всё одно и то же.

— Скорой будете сейчас объяснять. Олег, я пойду, ладно? Побудешь с ними пока скорая не приедет?

— Да, конечно. Иди домой.

Кэт обернулась во входной двери. Глянула последний раз на женщину. Та смотрела на Кэт испуганным взглядом.

— Спасибо вам. Спасибо вам.

Кэт кивнула головой и ушла, прикрыв за собой двери. Она прошла на кухню. Кэтти начинало колотить то ли от холода, то ли от волнения. Скорая приехала буквально через 5 минут.

Врач оказался понятливым мужиком лет 45, он пару минут говорил с Олегом на лестничной площадке, а потом долго втолковывал отупевшей от стресса мамаше основы этики и морали, выясняя у зациклившейся на словах «Таблетка. Растёртая таблетка» женщины — что же всё–таки случилось с трёхлетним малышом. Оказалось, что у него обычная простуда, повысилась температура. Мальчик капризничал и не хотел глотать таблетку, тогда мамаша просто засунула ему таблетку в горло, несмотря на сопротивление ребёнка. Он подавился и перестал дышать. Она не сообразила не вызвать скорую, не даже просто постучать мальчику по спине, а стояла над ним. Смотрела, как он начинает синеть, и начинала выть, чем и разбудила Кэт.

— Сволочь! — Олег наливал кофе в чашку Кэт.

— А меня колотит. Холодно. Бр-р. Море адреналина. Ночь насмарку. Я устала.

— Сейчас посидим, поужинаешь со мной! Всё не одному. Вдвоём теплее.

— Да уж. К чёрту такое теплее. Эту мамочку бы по башке кто–нибудь треснул за такую вот «растёртую таблетку». Я теперь не усну.

Они ещё долго сидели на кухне, ужинали, пили кофе.

Олег уснул сразу же, едва его голова коснулась подушки. Кэт не спала до трёх ночи, долго ворочаясь и вспоминая взлохмаченную соседку. А когда уснула, ей снилось, что она не может перевернуть переставшего дышать ребёнка, ей не хватало сил, малыш был очень тяжёлым. А когда наконец перевернула, ребёнок почему то оказался Александром. Кэт проснулась в холодном поту, горел ночник. Над ней стоял Олег.

— Опять?

— Нет. Всё нормально. Ложись. Всё нормально.

У Кэт почему то очень болели руки, она потёрла их и потянулась.

На этот раз Кэт заснула без кошмара, провалившись в глубокий сон.

Белый 15.10.92 года 5.30

Из этой встречи с незнакомцем Белый будет помнить каждую секунду, кроме первых минут знакомства — когда был без сознания.

Непроглядной ночью (такая темень бывает за какой–то очень близкий к рассвету промежуток), Белый шёл к ночному поезду — встречать Макса. Алекса в городе не было. Далеко впереди мелькнул человеческий силуэт и исчез, а потом уже в пяти метрах кратковременная вспышка зажигалки и огонёк сигареты в темноте. Умершая в зародыше мысль «закурить бы», и он уже сбит с ног ударом в лицо. Он не ожидал в этот момент ничего, не понял, что произошло, пришёл в себя через несколько минут. Человек лет 30 нагло ощупывал его карманы. Белый попытался приподняться.

— А, очухался?

Белый что–то промычал в ответ, перевернулся, привстал на руках. Его опять сбили на землю. Мокрая после вчерашнего ливня, сбитая, высохшая, бурая трава освежила лицо, перевернулся на спину.

Он лежал навзничь на спине. Стоящий над ним человек держал в руках нож и пересчитывал деньги, засунув бумажник Белого в карман.

— Где товар?

Лихорадочные мысли понеслись в голове. Человек всё знал, только в последний день изменилось расписание поездов. Человек, ждавший его, всё знал. Он всё знал. Просто кое–что не учёл. Одиночка. Ничем и никем не связанный. Значит, он — смертник.