Чарльз Вильямс - Частный детектив. Выпуск 1

— Тогда почему вы не озелените это место? Ведь оно выглядит совсем заброшенным и отпугивает клиентов.

Она поднялась.

— Знаю. Но у меня на это просто нет денег.

“А у меня есть, — подумал я. — И это как раз такое дело, которое я, может быть, подсознательно искал. Но я не хочу связываться с этой женщиной! Не хочу связываться ни с кем! Точка!”

У двери она нерешительно остановилась и спросила:

— Так вы даже не хотите взвесить мое предложение?

— Нет, — ответил я. Мне не нравилось, что я невольно поддаюсь ее обаянию, и мне хотелось забыть о ней и ее бедах. — Я бы мог заткнуть ему рот только одним способом, если бы нашел его. Хорошенько избить… Надеюсь, вы не хотите нанять меня, чтобы я избил человека? Человека, который явно не в своем уме?

Она передернула плечами от страха:

— Нет! Конечно, нет!.. Какой ужас!..

Я грубо прервал ее:

— Кроме того, я совсем не уверен, что смог бы избить умалишенного. Меня отстранили от работы в сан–францисской полиции за зверское обращение, но я, по крайней мере, избил вменяемого. Я считаю, что разница тут есть, и большая. Так что оставим этот разговор.

Она удивленно посмотрела на меня и нахмурилась.

— За зверское обращение?

— Вот именно!

Какое–то мгновение она ждала, не скажу ли я еще что–нибудь, а так как я промолчал, сказала:

— Простите за беспокойство, мистер Чэтэм.

После этого она вышла, закрыв за собой дверь.

Я снова вернулся к изучению потолка. Он ничем не отличался от множества других потолков, которые мне приходилось разглядывать.

Около шести часов я вызвал такси и поехал в город. Пообедал в одиночестве, купил несколько журналов и в голубых пыльных сумерках вернулся пешком в мотель. Машины стояли только у трех номеров.

Через полчаса я лежал на кровати и листал журналы, как вдруг услышал шум машины, остановившейся на гравиевой дорожке, а через несколько минут — звуки пререкающихся голосов. Возмущение слышалось только в одном голосе — мужском, а второй, кажется, принадлежал миссис Лэнгстон. Разговор продолжался, мужчина все больше горячился. Я встал и выглянул за дверь.

Уже совсем стемнело; на территории мотеля горел свет. Слева, через два номера от меня, стояли трое: миссис Лэнгстон, крутоплечий малый лет двадцати и девушка, по крайней мере лет на пять моложе; она очень бы смотрелась на мотоцикле и в шлеме. Против входа в номер стояла машина.

Я подошел к ним и прислонился к стене. Дело попахивало скандалом.

Миссис Лэнгстон стояла с протянутой рукой, держа в ней деньги.

— Вам придется уехать, — сказала она. — Иначе я вызову полицию.

— Вызову полицию! — передразнил ее юнец. — Боже мой, как я испугался!

Это был крупный наглый тип с карими глазами и волосами цвета мокрого бетона, подстриженными сзади как хвост селезня. На нем были сапоги, джинсы и испанский пуловер, обтягивающий, как ему и хотелось, крепкие плечи.

— Что кому не нравится? — спросил я.

Миссис Лэнгстон оглянулась.

— Он зарегистрировался в мотеле один, а когда я случайно минуту спустя выглянула из дома, я увидела, как с заднего сидения машины выскочила вот эта девчонка. Тогда я сказала, что им придется покинуть мой мотель, хотела вернуть деньги, но он их не берет.

— Хотите, я их ему верну?

Юнец смерил меня презрительным взглядом:

— Не петушись, папаша! Тут и не такие дела делаются!

— Вот как? — протянул я, даже не взглянув на него.

Все это выглядело подозрительно — ведь номер стоил шесть долларов.

Миссис Лэнгстон по–прежнему была взволнована:

— Может быть, вызвать полицию?

— Успеем, — ответил я, взяв деньги, посмотрел на юнца. — Кто тебе заплатил?

— Заплатил мне? Вы что, рехнулись, папаша? У меня с женой медовый месяц… Мы подъезжаем к этому убогому мотелю…

— И законная жена прячется среди пакетов с рисом и старой обувью, а гордый муж идет регистрироваться…

— Она у меня робкая, папаша…

— Разумеется! — сказал я. От этой девчонки веяло невинностью, как от шлюхи в Сан—Франциско. — Где ваш багаж?

— Потеряли.

— Тоже неплохой ответ, — бросил я и, сложив обе купюры, сунул ему в карман. — Сматывайте отсюда!

Он был ловкий малый, но я успел прочесть намерение в его глазах. Удар левой я успел блокировать, но все–таки он успел ударить меня коленом в бедро.

— Дай ему, Джейр! — взвизгнула девушка, но мне пришлось обмануть ее ожидания: я сам ударил. Он отлетел к машине, соскользнул и упал на гравий, лицом вниз. Я нагнулся и повернул его. Казалось, я вижу замедленно снятую ленту из фильма о каком–то футбольном матче, который вы видели уже столько раз, что можете заранее предсказать каждое движение. В следующее мгновение в руке у него оказался складной нож, но я сразу ударил по руке, и нож отлетел в гравий. Он схватился за свою правую руку, скорчился, но не проронил ни звука. А я нагнулся, поднял нож, сложил и, размахнувшись, перебросил через крышу домика в темноту.