Анатолий Верш - Много жизней и одна ночь. Часть первая

А вот так-то, проще всего рассуждать, как поступили бы другие. Как поступил бы сам, вот главное. Но все равно здесь не война и он прежде узнает как можно больше, чтобы не пострадали невинные.

Высокий, накинул помповик на плечо и направился в сторону Алексея. Можно было шумнуть, бросив в сторону и подальше камень, отвлечь и напасть, но подумал, что его бы этим не провели и, распознав этот манёвр, человек может насторожиться ещё больше, да и вдруг они быстро очнуться, не убивать же их. Сейчас ситуация на его стороне, он их видит, слышит, и это надо использовать. Осторожно словно кошка, он распластался, ощупал место за деревом и, так же стелясь над землёй, перевалился за ствол толстой в обхват сосны.

– Что там?» – спросил его напарник,

– Ты знаешь, такое ощущение, как будто мы здесь не одни»,

– Осторожный», подумал Алексей и вспомнил, как ёжились под его взглядом боевые друзья, и смеясь, говорили: «как кролики перед удавом», что он обладает какой-то непонятной силой, но ему это было не нужно, и он ни когда не задумывался над этим. Алексей был до мозга костей реалист, Не задумывался и сейчас, и не предполагал, что невероятные способности помогут ему, независимо даже, от него самого.

Высокий отошёл. Охранники немного постояли и направились по периметру. Вряд ли это входило в их обязанности, гулять за территорией.

– А может здесь гораздо всё сложнее, – подумал Алексей

Подпрыгнув, он поймался за край стены, резко рванул себя, тело изогнулось волной и выбросилось вверх. На локоть, быстро перехватившись за решётку, он уже лежал боком на краю.

– Недоработки архитектуры, зачем ставить ограждения по верх, отступая от края на столько, что позволяло не только лежать, но и ходить по стене, придерживаясь за него. Только внешняя неприступность. Слившись со стеной, он стал наблюдать. На такое расстояние его могли различить только в бинокль, что было, мало вероятно, дом был освещён, и каждое движение было у Алексея как на ладони.

У парадного стоял Мерседес с затемнёнными стёклами, рядом приятно одетый мужчина разговаривал с женщиной.

Видно женщина собиралась уезжать, машина была заведена и женщина несколько раз бралась за ручку двери. Было, по – осеннему, уже прохладно, но одета она была легко. В руках красивая объёмная сумка. Она её то брала в руки, пытаясь положить в машину, то обратно вешала на плечо, скоро ей это надоело или в сумке было что-то тяжёлое, поставила на землю.

Нужно было осмотреться и подождать, но времени не было, лето хоть и напоминало о себе, но ночи всё равно уже были не так длинны, что бы забывать о них… Колючая проволока вилась по перекладине, поэтому взяться можно было только за прутья. Они были острые. Алексей обхватил прутья с боку, сжал их, уверенно приподнялся, бросил ноги в бок, сразу, оттолкнувшись руками от прутьев, мягко перелетел их, и приземлился на землю, прислушался, тихо, возле парадного продолжали говорить, воздух ещё полон был звуков.

Смешно, но как пригодилось. Это увлечение осталось с детства. Он мог четвереньках, по собачьи, не только ходить, по несколько километров, но и бегать. Хотя получалось как то боком, зато быстро. Так и сейчас, почти на руках, бесшумно пробежал по траве метров 50 и застыл. Кто бы увидел его посторонний в этот момент, подумал, что мелькнула тень собаки.

Научил этому ремеслу его японец, мог часами упражняться в этом искусстве, Сначала Алексею было весело от таких скачков и перебежек старого деда, на удивление резвого. Бежать по траве, перепрыгивая валежники, вскакивать на ствол дерева, царапая его одеревенелыми в мозолях, пальцами рук и ног, взбираясь, таким образом, несколько метров вверх, и уже сальто, и дед летел в обратную сторону, прыгая на Алексея, валил его наземь. Сначала было смешно.

– Дед, ты Тарзаном не был раньше? – хохотал Алексей Понимание пришло позже.

Уже можно было различить говоривших. Женщина была необычайно красива и грациозна. Платье было длинным, но не скрывало стройную фигуру, длинные ноги. Она говорила не торопясь, но жестикулируя, и каждое движение отдавалось вибрацией по очень дорогой ткани, платье было таким, как будто его и не было. Вот истинное волшебство мастера сделавшего шедевр, что видишь не только внешнюю часть, но и намного глубже. Странная женщина, ещё не зная её, толком не видя, уже ощущаешь необъяснимое волнение.

– Аслан приедет, что я скажу? —

– Аслан, имя не русское и до боли знакомое – мелькнуло в голове. Он напряг слух.