Анатолий Верш - Много жизней и одна ночь. Часть первая

Тот хмурился, но что он мог сказать, что рухнуло всё человеческое в этой стране, и что жизнь человека ни чего уже не стоит, что также рухнули в пропасть все понятия о морали, о достоинстве, и тот кто держит эти понятия в своей душе, тому всё тяжелее и тяжелее жить там, где жизнь казалась будет вечна, в счастье и благополучии. Разве мог, кто из их поколения, сказать или даже подумать, что хлеб будет стоить больше 18 копеек. И то, что они строили всей страной, окажется в руках небольшой кучки, и тех, кто наверху. А туда, по пёрли, кому не лень.

Ваучерное шоу Рыжего определило направление, и те, на ком лежал основной потенциал к созиданию благосостояния страны, остались у разбитого корыта, нищими и ни кому не нужными. Разграбление шло по полной программе. Понятие «человек человеку друг, товарищ и брат» ушли в историю.

И вот уже немало прошло времени с тех пор. Времена менялись, к власти пришли сильные. Страна медленно, но уверенно стала возрождаться из моральной, экономической, и общественной разрухи. Но только возрождаться. То, что вырубишь топором, склеить не возможно. Только заново. И старое ещё долго будет смердеть перегноем.

Чуткий, как зверь он ни когда не отвлекался, даже вот таких минут отдыха, где он чувствовал себя в полной безопасности. Служба давалась легко, командование заверяло, что просто талант: как у композитора к музыке, как у певца к песне, а у него к военному делу. Вроде и личная жизнь появилась на горизонте. Но не суждено, Чечня, всё, что прошёл вспоминать не хочется.

Он переступил грань, которая отделяет каждого человека от бесстрашия, от полной уверенности в себе, посредством долгих изнурительных тренировок, постоянной работы над мыслями, и даром данным природой, как будто из другого мира послали его на эту землю.

Алексей встал, накинул капюшон, затянув верёвочки, что б ткань плотно обхватила лицо, но слышимость была отличная, где уши, там были сеточки. Куртку шили по его заказу, не говоря о всяких карманах и кармашках, было много всяких приспособлений нужных только ему. Целая неделя потрачена на изучение местности, он знал, что не зря, что всё это пригодиться Главное, не сделать дело, главное уйти. Вот и лесная дорога, видно по ней выезжают на гольцы, а там уже по бездорожью, в тайгу

Глухарь, косуля, сохатый – это уж точно, а подальше, скорей всего, и волк с хозяином тайги повстречаться могут. Губы тронула улыбка, вспоминая, что без мяса они на севере никогда не были. Стрелял он превосходно, скорей всего по интуиции, почти не целясь, лишь только когда брал в руки СВД, как к любимой, нежно ложился щекой на прохладный приклад. И вот он уже единое целое с этой убийственной машиной и там уже, тому, кто слился с прорезью прицела, не оставалось ни какой надежды, жизнь его определяли только секунды, от мягкого прикосновения пальца к курку, до нажатия.

До цели совсем не далеко, тишина уже не поглощала проникающие по распадку звуки. Место выбрано удачно, в нескольких километрах таёжная деревушка, два десятка километров до тракта, а там и до города рукой подать. При современной техники – это не расстояние.

Из природного камня забор, по верху обрамляла решётка, с вьющейся по ней колючей проволокой. Там за этим забором жил тот, кто знал, как погибли его отец и мать, и только чудо спасло младшего брата.

Весь город говорил о зверском убийстве, где вырезали всю семью, не пощадив даже ребёнка, которого после убийства не нашли. Но так как он бесследно пропал, решили, что убийцы гнались за ним и уже настигли вне дома. Что они с ним сделали и куда дели тело, следствие только выдвигало версии

Он знал то, чему не предали внимания, и в их версию он не верил. И знал где искать его. Нашёл под обрывом, всегда они рыбачили там, когда приезжал в отпуск, но никому, ни слова.

Добирались до деда всю ночь. Там и рассказал, плача и бессвязно бормоча, в воспалённом бреду, что искали документы, забирали какие-то бумаги.

Прошли сутки, обессиленного, пережившего убийство своих родителей, они уложили его спать, дав дедовского настоя. И он сразу вернулся обратно. Понятно, это банда, но то, что убийство произошло с целью ограбления – это бред. Но он не обвинял их. Что мог сказать следователю, что он этого человека чувствует и ошибиться не может. Именно чувствует. Вся информация только из писем матери, да разговора с ним.

А тот, кто знал, как погибли его родители, живёт за этим забором Они много лет проработали вместе с отцом в КБ, затем ушёл в бизнес, девяностые годы захлестнули его, потерялся, Раз встретились, весь склизкий, с постоянной подобострастной улыбочкой, он сразу не понравился, одни разговоры только о том сколько они могут заработать на разработках отца, и постоянно уговаривал его что-то продать… Родители не замечали ни чего, он нравился им своей предприимчивостью и деловитостью. Люди новой формации!