Алексей Калинин - Война кланов. Охотник 2

Я прокачиваю скорость, выносливость, интуицию… Я ветер… Я непобедимый охотник…

На стоявших истуканах отрабатываю удары до автоматизма. Теперь, когда тетя швыряла чучела в мою сторону, то пальцы, окрашенные краской, всегда оставляли след в нужной точке. Медные иглы поражают точки из любого положения.

Я прокачиваю ночное зрение и нахожусь большее время в темноте… Я убийца оборотней… я оружие, которое не знает промаха… Я непобедимый охотник…

– Что ж, в этом тебе не откажешь. Даже при полной темноте видишь, как сова на охоте, но рано ещё расслабляться, вот тебе повязка на глаза, – и тетя протягивает плотную ткань.

Ладонь без труда проникает в кадушку с песком, даже когда тетя пересыпает его камнями. Пальцы окрепли настолько, что могу гнуть гвоздь-сотку.

Евгений заезжает всё реже, оно и понятно – диплом на носу. Да и после пропаж охотников тетка осторожничает. Мало того, что мне не удавалось покинуть круги защиты, так и сама почти никуда не выбирается.

Евгений мало чем радует, когда я расспрашиваю о Юле. Он рассказывает о постоянно встречающей у техникума милицейской машине, о том, что пропадает на несколько дней, потом появляется и прячет глаза за большими солнцезащитными очками.

Постоянно вспоминаю рассказ о том, как он передал записку. Как вспыхнули карие глаза, как радостно зажглась улыбка, как посветлело личико. Конечно, много Евгений добавил от себя, поэтического таланта у него не отнять, но записку, посланную от Юли, я хранил под человеческим манекеном. На небольшой четвертинке листка округлым почерком старательно выведено: «Возвращайся, я жду тебя. Юля»

Тетя ничего не знала о нашей переписке – не хотел лишний раз волновать старушку, одним щелбаном сбивавшую быка с ног.

Я всё также вижу изредка видения и изучаю тонкости и хитрости охоты. Мне помогает опыт охотников, идущих из самой глубины веков…

Милиция отцепилась от меня, пару раз заезжали, брали показания и на этом успокоились.

Местные тоже к нам не суются. Тетя быстро отучила стучаться в калитку заемщиков и болтушек. Соседи немного посудачили о моем неожиданном появлении и вернулись к своим огородам – наступила пора сажать и сеять.

Тетя тоже заставила посадить картошку, лук и другие овощи. Единственное неудобство заключалось в том, что лопата не дается, приходится копать руками, как кроту. Однако после кадушки с щебенкой это показалось детской шалостью – за одну ночь управился.

– Два солдата из стройбата заменяют экскаватор! – комментирует мою работу сидевшая на лавочке тетя. – Вот не сможешь восстановиться в техникуме, тогда отправишься в армию. А у тебя уже и опыт имеется – прямая дорога на генеральские дачи.

– Восстановлюсь, закончу и тогда в армию! Потом можно и в институт поступать, если за два года всю учебу не выбьют. Я же существо ласковое и нежное, мне бы плюшки трескать да в телек пялиться, а ты меня копать заставляешь! – ворчу я на тетю.

– Копай глубже, иначе перекапывать заставлю, нежное существо! – тетя пуляет щепочкой.

Я еле успеваю увернуться от пролетевшего снаряда. Щепка втыкается в доску забора и замирает на черной поверхности, как уродливый сучок. Я взглядом стараюсь передать всю глубину возмущения и уклоняюсь от второй щепки.

Теплее становятся ночи, жарче дни. Многие люди, уставшие от долгой зимы, приезжают на Святое озеро пожарить шашлык и просто отдохнуть. Подогретые алкоголем прыгают купаться, правда, градус быстро выветривается в холодной воде. На плавающих людей смотрят, как на сумасшедших, либо как на героев, если похожая «смелая вода» гуляет по крови.

Появляются разноцветные палатки. Каждый вечер, пробегая по лесу, я то и дело вижу новых туристов. Иногда приходится тушить забытые костры, чтобы по лесу не пошел пал.

В один теплый вечер я бесшумно мчусь по лесу, под ногами пружинит мягкий мох, едва слышно шуршит прошлогодний ковер опавших листьев. Птицы, припозднившиеся к ночевке, провожают заходящее солнце усталым пересвистом. Красные лучи пронзают зародившуюся листву, постепенно поднимаются выше, оставляют деревья на ночь без света и тепла. Природа понемногу засыпает.

Легкие работают, как поршни в «Ламборгини». Ноги не знают усталости. Куда там Ведьмаку Сапковского с его тропой – охотник по имени Саша легко уделает его по скорости и выносливости.

Сквозь шелест играющего с листьями ветерка издалека доносится зычный голос кукушки. Не считаю, сколько раз прокуковала – ни к чему тревожить судьбу. Подныривая под раскидистые ветви кустов, огибая шершавые стволы деревьев, я бегу вслед уходящему солнцу, стараюсь двигаться как можно тише.