Натали Рафф - Убийство – дело житейское

Извергая из своего чрева потоки огня и кипящей лавы, он превратил море, по которому плыл корабль с Эвелиной и мальчиками в адский котел. Перепуганная царица взмолилась, призывая на помощь Громовержца и его брата – властителя морей Посейдона. Она догадывалась, что в это время чудовищные волны, опустошая Крит, уносили в море ее подданных вместе с их жилищами. Эвелина тряслась от ужаса, ее бил озноб, зубы стучали. Почувствовав страшный холод, она пришла в себя…Ира поправляла салфетку со льдом, которую наложила ей не лоб.

– Что со мной? – пролепетала Лина.

– У тебя жар, дорогая. Ты бредила, кричала, умоляла спасти тебя и детей. Слава Богу, очнулась. Сядь на кровати, не лежи, как бревно! Садись, сейчас я тебя помою.

– Бред какой-то! Мне казалось, будто я с сыновьями на парусном суденышке попала в бурю, вызванную извержением вулкана.

– Отдыхай, родная. Ты дома, Таня спит, а вчера вечером звонила из Израиля Лена. У нее все в порядке. Она пообещала прислать новое лекарство от рака. Но думаю, что ты обойдешься без него. У тебя все лимфоузлы опали, стали значительно меньше. Потерпи до утра, завтра начнешь пить противоядие.

Неделя тянулась медленно. Лина была очень слаба несмотря на то, что пила порошки, очищающие организм от отравы. Она окончательно потеряла ко всему интерес. Ее абсолютно не радовало, что на собрании в училище городская общественность постановила сменить хулу в ее адрес на похвалу, и совершенно не оскорбляло, что Джамиля отдала ее учеников своему сыну – студенту первого курса Института Культуры. Тощая и безжизненная, еле передвигаясь по дому, Эвелина с отвращением глядела на свою иссохшую кожу, сквозь которую проступила сетка вздувшихся капилляров.

– Ну, точно, сетчатый питон. Только в голове гул и ничего общего с Пифией. Видения красивые, но в чем их тайный смысл не пойму.

На седьмые сутки Лине стало полегче. Но это ее мало утешало. С утра предстояло начинать новый цикл ядотерапии, а это означило, что впереди ее ждали новые приступы бреда и высокая температура. Эвелине стало казаться, что эту неделю она уже не переживет.

– Ничего, быстрая смерть – не самое страшное! Я где-то читала, что одна жрица, фанатично служившая богине Гере – небесной супруге Зевса – долго вымаливала у нее для своих сыновей самую великую милость, на которую та способна. И Гера исполнила просьбу наивной матери – послала ее детям смерть во сне.

Поздно вечером Эвелина Родионовна позвонила сестре и попросила ее забрать Таню в больницу. Лина не хотела, чтобы дочь после пережитых ею потрясений, присутствовала при ее возможной кончине.

– Линочка, Танюша не безумная. Она не согласится покинуть тебя добровольно! Не посылать же за ней санитаров! Но, в главном, ты права, я пришлю к тебе двух сиделок и поговорю с врачами, чтобы они поддержали ее медикаментозно.

На следующее утро, принимая отраву, Лина шептала:

– Может, досмотрю последнюю серию удивительной истории о Зевсе и Европе. Прекрасное зрелище напоследок устроил мне Всевышний! Поистине, королевский уход в небытие!

Сутки Эвелина горела, как в адском котле. Потом температура немного понизилась и видения возродились в ее воспаленном мозгу.

Она видела себя супругой бездетного царя Астерия, который воспитал ее мальчиков. Ее старший – Минос, любимец дяди Посейдона, вернулся в Кносс, где с его помощью стал правителем. В день восхождения юноши на престол, властитель морей послал племяннику в дар быка, чтобы тот своим грозным видом внушал трепет всем, кто посещал остров. Минос чувствовал себя счастливым. Помимо власти над Критом и над Эгейским морем он владел и красавицей-женой, внучкой Солнца, Пасифаей. Правитель любил свою супругу, баловал ее, но детей у них не было. Царица Эва переживала из-за этого полагая, что кто-то из них нездоров.

Эвелина сидела на троне, погрузившись в свои мысли и не расслышала, как слуга объявил о приезде гонца с Крита с посланием от его правителя. В присланной грамоте Минос сообщал о рождении сына и умолял мать, не рассказывая об этом никому, приехать. Эва, собрав дорогие подарки, не мешкая двинулась в путь. Как проходила дорога, Эвелина не помнила, но она чувствовала на своем лице дыхание прохладного морского ветра. Придя в себя на несколько минут, Лина услышала возглас сестры. Та кому-то говорила:

– Слава Богу, температура у нее упала, скоро станет полегче.

Несмотря на это, видения у Эвелины возобновились, а потому она нисколько не удивилась, очутившись на террасе Кносского дворца. Минос нерешительно ввел ее в опочивальню, поставил около ложа скамеечку, усадил на нее королеву-мать и откинул полог. На белоснежных простынях Эва увидела крупного младенца мужского пола, его тело было покрыто бурой шерсткой, а на шее красовалась крошечная головка теленка. От ужаса Эвелина лишилась языка.