Наталья Костина - Поговори со мной

В конце концов мы с Алисой плавно и незаметно отдалились друг от друга на безопасное расстояние – благо, пространство позволяло. Все последнее время мы общались только на уровне «да-нет-привет-уже уходишь?» – и, наверное, это было правильным. Она осваивалась в мире розовых кабриолетов, белого золота, черных джипов и такого же цвета бриллиантов, шуб и холодильников для шуб. Марат, в свою очередь, тешился ею, как любимой игрушкой: баловал и гордо выставлял напоказ – даже в тех случаях, когда присутствие Алисы было совершенно не обязательным. Поэтому неудивительно, что похитили как раз ее, а не меня, или, скажем, Марту: молодая красавица жена была куда более соблазнительной мишенью, чем никому не нужная невзрачная падчерица, или ее тетка – синий чулок, она же дама с дворняжкой.

Нет, не подумайте, что я тихо ненавидела красавицу Алису: для ненависти нужны веские основания, а я ее и узнать-то толком не успела! И потом: как бы ты не относился к человеку, но любые насильственные действия в отношении кого бы то ни было – это ужасно. При одной мысли, что на меня могли напасть где-то в городе, связать, а потом увезти в неизвестном направлении, по коже снова продрал мороз. Я очень надеюсь, что Алиса вернется домой целой и невредимой. И мне очень хотелось бы, чтобы это случилось скоро.

– Саша, ужинать будешь? – спросил за дверью голос Марты, и тут же трубно высморкались.

– Буду, – пообещала я неопределенно. Выходить не хотелось. Но чипсы давно куда-то провалились, а вода из крана, сколько ее не пей, объем, конечно, занимала, но только прибавляла бурчания в животе.

Вообще я могу есть сколько угодно и когда угодно… и даже сегодня. А, собственно, с чего бы мне отказываться от еды? И кому от этого будет легче? То что случилось – уже случилось… а ждать новостей все же лучше не на пустой желудок.

Непонятно, как Марта умудрялась столько лет меня воспитывать: сходства у нас никакого – ни внешнего, ни внутреннего. Как я уже говорила – она красавица. Просто ей было некому это сказать. А заодно и посоветовать сменить очки и выкинуть на свалку истории свой гардеробчик. Или же выслать его до востребования нуждающимся мисс и миссис Великобритании – там, в определенных кругах до сих пор такое носят. Я тоже, разумеется, никакая не икона стиля: мои вечные дырявые штаны и ботинки вселяют в Марту, одевающуюся а-ля «учительница первая моя» благоговейный ужас, но к разряду писков моды не относятся. Просто мне в них комфортно – а чего еще желать? Иногда мне кажется, что в этом мы с Маратом очень схожи: на его не чуждой тренажеров фигуре до сих пор здоровски смотрятся простые белые футболки и джинсы. Костюмы и галстуки – для деловых переговоров; в остальное же время Марат одевается вполне демократично, иногда даже и в такие милые моему сердцу рваные штаны. Марта рядом с нами в своих юбках-плиссе и таких же старомодных блузках выглядит ожившим анахронизмом: не то домоправительницей, не то старой злющей девой-неудачницей – что совершенно не соответствует истине; наша Марта – существо милейшее… ну, и старая дева – это факт. Да что я, в самом деле прицепилась к Марте? В конце концов, как хочет, так пусть и одевается! Но мне до сих пор интересно – где она откапывает весь этот винтаж: плиссе, гофре и рукава-фонарики? Наверное, все это вылавливается в тех же глубинных омутах, где и громоздкие роговые оправы, носовые платки с кружавчиками и туфли-лодочки. Впрочем, лодочки у Марты очень даже ничего – как и тонкие щиколотки, и изящные запястья. Да, совсем забыла сказать: общих привычек у нас с теткой тоже нет. Марта встает ни свет ни заря, и сразу развивает бурную хозяйственную деятельность. Энергии у нее хоть отбавляй – даже больше чем у Марата. Именно на Марте держится весь наш немаленький дом, а вовсе не на приходящей прислуге, не на Алисе, которая только путалась у Марты под ногами, делая вид что тоже очень интересуется садовыми цветами и заготовкой огурцов в зиму, и, конечно же, не на мне. От меня в домашнем хозяйстве так же мало пользы, как и от Мартиной беспородной собаки, с очень подходящей происхождению кличкой Рекс. С этого кудлатого чудовища постоянно сыплется шерсть и, сколько его ни мой, он все равно жутко воняет псиной. К тому же Рекс обожает валяться в постели – все равно чьей. Этой милой привычкой он приводит Марата в бешенство, и после каждого покушения собаки на его ложе – теперь уже супружеское – разражается дикий скандал. В свою комнату Рекса, которого я фамильярно называю Кабыздохом, я также впускаю неохотно.