Александр Саблин - Запомните нас такими

Я дошёл до пятого подъезда и, поднявшись к квартире номер сто четырнадцать, нажал на звонок. На мелодичный зуммер никто не отозвался. Я взялся за дверную ручку и повернул. Дверь отворилась. Раздумывать, переступать порог или нет, я не стал. Небольшая полутёмная прихожая была пропитана уютной тишиной.

– Живой кто-нибудь есть?! – подал я голос.

Если живые и имелись, то по какой-то причине пока предпочитали помалкивать. Я дошёл до середины прихожей и остановился. Было слышно, как за неплотно прикрытой дверью ванной неторопливой струйкой стекает вода. В комнате слева, должно быть, гостиной, мягким зеленоватым светом сиял аквариум. Какое-то время я молча наблюдал за спокойно снующими в водной толще рыбками. Они явно не были предупреждены о моём визите. Из задумчивости меня вывел женский голос:

– Вы что-то хотели?

Обернувшись, я увидел перед собой невысокую, симпатичную женщину, одной рукой придерживавшую на груди халатик, а другой заслоняющую от света глаза.

– Если вы подруга Эллы, то задать вам несколько вопросов, – сказал я.

Женщина опустила руку и, щурясь, предложила подождать в гостиной. Её реакция обнадёживала.

Я включил в комнате свет и, выставив на столик презенты, с тяжёлым глянцевым журналом в руках устроился на диване. Главной ударной силой глянца были женские портреты. Очень много портретов и минимум информации. Слава богу, долго ждать возвращения хозяйки не пришлось. В белой блузке, джинсах и босоножках она смотрелась ничуть не хуже глянцевых див.

– Виктор Екимов, – представился я.

– Екатерина Обручева. Чай, кофе?

Ладонь у Екатерины Обручевой оказалась сухой и горячей.

– Шампанского, – сказал я.

Только теперь женщина заметила стоявшую на столике, бутылку.

– О! – одобрительно произнесла она. – Да вы со змеем искусителем! Это коренным образом меняет дело.

Настроение женщины улучшалось прямо на глазах. Открыв коробку с пирожными, она прищёлкнула языком.

– Может, вы и не волшебник, – нежно проворковала она, – но формирование вашей родословной вряд ли обошлось без их участия.

У Екатерины было странное представление о волшебниках. Тем не менее открещиваться от принадлежности к их тайному ордену я не стал.

Женщина поставила рядом с фруктами цветы и, обведя стол рукой, заключила:

– Вот теперь даже невооружённым взглядом видно, что ваши намерения достаточно серьёзны.

– Пять минут назад так оно и было, – подтвердил я.

– А теперь?

– А теперь меня гложут сомнения.

– Ну, это вы зря, – сказала она, – должен же у нас оставаться хоть какой-нибудь повод, чтобы заняться этим чудесным напитком.

Кажется, женщина рассчитывала на праздник. Вряд ли стоило её разочаровывать.

– Лучший предлог, чтобы не дать вину застояться, – тост за знакомство, – сказал я.

– Наверное, это и в самом деле неплохой повод, чтобы откупорить шампанское, – оценила она.

– Особенно когда речь заходит о мужчине и женщине, – подбросил я в разгоравшийся костёр дровишек.

У неё вырвался нервный смешок:

– Никогда бы не поверила, что не смогу додуматься до этого сама.

– Время от времени такое случается даже с очень образованными дамами, – сказал я.

– То, что другие тоже впадают в ступор, меня как-то мало утешает.

– А вы считаете, что тех, кто находится в ступоре, можно как-то утешить?

– Шампанское многих утешает.

Пока мы вели с ней этот полубессмысленный разговор, она успела поставить на стол бокалы.

– Так что же всё-таки заставило вас ко мне заглянуть? – спросила она, когда мы выпили.

– Если я скажу, что вы, вы ведь всё равно, не поверите.

Екатерина многообещающе глянула поверх бокала:

– Если мы станем друзьями, то я, пожалуй, попробую.

– Считайте, что уже стали, – сказал я.

Женщина улыбнулась:

– Я смотрю, вам палец в рот не клади.

– А вы бы предпочли, чтобы я всё время размахивал оливковой ветвью?

Лицо Екатерины стало серьёзным:

– Я бы предпочла, чтобы вы сказали мне правду.

– Тогда вам не повезло: правда – единственное слово, к которому я отношусь с подозрением.

– Может, мне стоит обидеться? – спросила она.

– Думаю, что это вряд ли приблизит нас к истине.

– Ладно, – разозлилась она, – выкладывайте свою проблему и проваливайте.

Кажется, в желании поддержать непринуждённый разговор я перегнул палку.

– Если коротко, – сказал я, – то беда. А если подлиннее, то убили моего друга, – я помолчал. – И вы его знаете, это муж Эллы.