Джеймс Чейз - Реквием блондинке

Да, парень не из тех, кого хочется встретить в темном переулке. Ноги колесом, руки длинные, лицо плоское. Орангутан, да и только. Столкнувшись с ним нос к носу, я засомневался: действительно ли нас преследовал именно он?

Мужчина пристально смотрел на меня:

– В чем дело?

– Именно этот вопрос я и хотел задать. – Закрыв дверь, я прислонился к ней спиной.

– Чего тебе надо?

– Ты за мной следил, – сказал я. – Почему?

Он уставился на пол, затем перевел взгляд на меня и рявкнул:

– Ни за кем я не следил.

– Брехня. – Я улыбнулся. – А еще ты писал мне записки.

Мужчина медленно покачал головой. В его позе читалась угроза; я понял: стоит шевельнуться, и он бросится на меня.

– Проваливай, или позову кого надо, – пообещал он.

– Может, я ошибаюсь. – Я сделал вид, что он меня убедил. – Но за мной следил какой-то парень, и ты очень на него похож.

– Ничем не могу помочь. – Мужчина расслабился. – Следил? На кой черт ты мне сдался?

– Именно это я и хотел узнать, – сказал я. – Ну извини за беспокойство.

Я развернулся к двери. На комоде лежал телефонный справочник. Схватив его, я запустил им в собеседника – все одним движением.

Справочник угодил ему в висок. Мужчина попятился, и я прыгнул на него. Ударил кулаком в шею, и он повалился на пол. Я дождался, пока он сядет, и пнул его в лицо. Оглушенный, мужчина плашмя упал на спину и закатил глаза. Дыхание с хрипом вырывалось у него из горла.

Встав на колени, я стал шарить по его карманам. В брюках не нашлось ничего интересного. Я переключился на пиджак, и тут он пришел в себя.

Замахнулся, но я его опередил, обрушившись на него всем телом. Пару раз стукнул его в живот, а потом он меня стряхнул – так, что я отлетел к стене. Да, сил ему было не занимать. Не успел мужчина встать, как я снова прыгнул на него. Он встретил меня пинком: обе ноги угодили мне в живот. Я с грохотом рухнул на пол, чувствуя, как из легких вылетел почти весь воздух.

Мужчина с трудом поднялся на ноги. Теперь его плоское лицо пылало от ярости. Я не мог пошевелиться. Мышцы не слушались, и я понимал, что меня вот-вот вырвет.

Противник подошел ближе, и я наставил на него пистолет. Он замер, словно налетел на кирпичную стену.

Пристально глядя на него, не опуская пистолета, я пытался отдышаться и справиться с тошнотой.

Мужчина угрюмо смотрел на меня.

– Сядь на кровать, – наконец выдавил я.

Усевшись на кровать, он сложил руки на коленях и с ненавистью взглянул на меня.

Три или четыре минуты я провел на полу, собираясь с силами. Затем, не сводя глаз с мужчины, кое-как поднялся. Ноги дрожали, и мне пришлось прислониться к стене.

– Теперь поговорим, гад, – сказал я, направив дуло пистолета ему в лицо.

Мужчина что-то пробурчал.

– Ты из банды Старки, верно?

Он отвел взгляд. Значит, я угадал.

Не опуская пистолета, я показал мужчине записку, которую подсунули мне под дверь, и усмехнулся:

– Думаешь, меня можно напугать таким ребячеством?

Беспокойно поерзав, мужчина молча уставился на свои ботинки.

Я продолжил:

– Мне не нравится, когда за мной ходят по пятам. Я от этого нервничаю. А когда я нервничаю, моя пушка может и выстрелить. Передай это Старки. Заодно скажи, что завтра я к нему загляну. И еще скажи, что вряд ли он станет мэром.

Мужчина тупо смотрел на меня, в его глазках читалось удивление.

– Теперь проваливай. – Я кивнул на дверь. – Еще раз увижу – здесь или где-нибудь еще, – откатаю так, что неделю будешь мячиком скакать.

Он встал, забрал с кресла шляпу с широкими полями и нахлобучил ее на голову. Увидев его в этой шляпе, я понял: именно он шел за нами по пути в гостиницу.

– Вали, – сказал я.

Он шагнул к двери, открыл ее, обернулся и бросил на меня взгляд, полный ненависти.

– Бандитам вроде тебя – грош цена. За дюжину, – заметил я. – Пошел вон!

Он плюнул мне на ботинок, промахнулся и вышел. Я последовал за ним в коридор и проследил, как он, не оглядываясь, деревянной походкой направляется к лестнице.

Я вздрогнул и проснулся. На мгновение показалось, что я в Нью-Йорке, у себя в квартире. Но вид письменного стола, залитого белым лунным светом, напомнил, что это не так. Я все еще был в Кранвиле, в номере «Истерн-отеля».

В дверь воровато скреблись. Могло показаться, что крыса грызет деревяшку. Но я понимал, что дело не в крысе. Пошарив по столу, я включил лампу. Потом сел и пригладил волосы ладонью.

Самочувствие было отвратительное.

И в дверь все еще скреблись.