Энтони Бруно - Психопат

— Да, а сестра Сил? — вмешалась в разговор Каммингс. — При ее отношении к брату она вполне может выступить против него в суде, особенно если прокурор согласится снять с нее обвинение в благодарность за содействие.

Гиббонс покачал головой:

— В чем ее можно обвинить? В пособничестве? Покажите мне таких присяжных, которые предъявят обвинение монахине. А раз нет обвинения, нет смысла и заключать сделку. К тому же Сил верит в милосердие и прощение. Как бы ни обошелся с ней брат, она не отправит его в тюрьму.

Каммингс поправила очки и снова запустила вилку в торт:

— Поговорю с ней. Она хочет, чтобы я провела беседу с ее девчонками в приюте. Думаю, она доверяет мне. И постараюсь ее убедить.

Гиббонс поглядел на нее:

— Да, конечно. И Тед Банди был просто сбившимся с пути мальчишкой.

— Гиббонс! — нахмурилась Лоррейн.

Каммингс, продолжая жевать, пожала плечами:

— Ничего, Лоррейн. Я привыкла к его бессмысленным насмешкам. Они меня больше не задевают.

Гиббонс расхохотался:

— Поздравляю. Хотите, вручу вам какой-нибудь знак отличия?

Каммингс отложила вилку.

— Гиббонс, вы будете скучать по мне, когда я уеду в Квантико.

— Когда же это произойдет, доктор?

— На следующей неделе. Я не говорила вам? Меня отзывают на замену кому-то.

Гиббонс наклонился к ней:

— А что, если я посажу вас в поезд сегодня вечером и тут же начну скучать?

Каммингс вновь приторно улыбнулась.

— Эй, Тоцци!

Все повернулись к стойке. Рой, мускулистый бармен, махал рукой, подзывая именинника.

Перед тем как выйти из кабины, Тоцци оглядел зал, но Стэси не заметил.

— Извините, я на минутку.

Подошел к стойке. Шутку со Стэси в тот первый вечер устроил Рой. Он знает ее. Может, она ему позвонила.

— В чем дело, приятель?

Бармен перегнулся через стойку и, понизив голос, сказал:

— Тебя кое-кто хочет видеть. Наедине.

— Что?

Тоцци с подозрением глянул на Гиббонса в кабине. Что эти двое приготовили ему на сей раз? Исполнительницу танца живота в задней комнате? Или стриптиз? Ему не до них. Он хочет видеть Стэси.

— Хватит сюрпризов ко дню рождения, а, Рой?

И направился обратно к кабине.

— Нет, погоди, Тоц. Это совсем не то, что ты думаешь. Приехала Стэси. Хочет поговорить с тобой наедине. Кроме шуток. — Рой указал взглядом на дверь рядом с музыкальным автоматом. — Она в кладовой. Попросила, чтобы я впустил ее с черного хода.

Тоцци уставился на дверь. За столиками между дверью и стойкой люди ели и пили, но он их не видел. У него заболело под ложечкой. Почему Стэси не вошла через парадную дверь? Почему прячется как шпионка?

— Иди, — сказал Рой. — Кладовая не заперта.

Тоцци кивнул и пошел. Интересно, что Стэси думает о нем. Он понимал, что она злится, но считал, что может все исправить. Объяснить, почему вел себя с ней так странно. В день похорон у него не было выбора, он был обязан ехать. А раньше... теперь можно сказать и о той небольшой проблеме. Стэси поймет.

Подойдя к двери, Тоцци остановился. Розовые и голубые огни музыкального автомата осветили его руку на дверной скобе. Автомат проигрывал песню Мадонны, названия ее Тоцци не знал. На видеопленке певица с короткими, совершенно белыми волосами исполняла ее, одетая лишь в собачий ошейник и прозрачный лифчик, вызывая желание у всех мужчин. Тоцци подумал, что его проблема отошла в прошлое.

Он открыл дверь. Стэси стояла у ящиков с пивом. В кладовой под потолком горела одна тусклая лампочка. Волосы девушки не искрились в этом свете. Глаза блестели, но тоже не искрились. Одета она была в черные джинсы, коричневую джинсовую куртку и белую ковбойскую рубашку.

— Привет. Как дела?

— Закрой дверь, — сказала Стэси.

— Я оставил тебе на автоответчике запись...

— Знаю.

Она пристально поглядела ему в глаза.

Выражение ее лица было напряженным, но он не догадывался, сердита ли она, обижена или дело в чем-то другом.

— Стэси, я...

— Нет. Помолчи. — Она покачала головой. — Дай сказать мне. Я знаю, что должна сказать.

Ему не понравилось это вступление.

— Тоцци, ты спас мне жизнь, и я должна быть благодарна тебе... Да, я благодарна. За спасение жизни. Однако, что я чувствую — это особый разговор.

Стэси опустила глаза. Тоцци замер. Сейчас она перейдет к сути.

— Я чувствую себя последней дурой, Тоцци. Безмозглой. Я очень тянулась к тебе в то утро в твоей квартире, когда ты одевался. Я очень хотела тебя. И когда ты сказал, что должен ехать на похороны, решила, что ты хочешь от меня отделаться. И нарочно выдумываешь. — Она ненадолго умолкла. — Я не понимала, что ты исполняешь свой долг — или как еще это назвать. Потому и поехала за тобой. Думала, ты все наврал. Видимо, я вела себя очень эгоистично.