Татьяна Нильсен - Приют тайных соблазнов

– Она русская, он турок, но тоже довольно сносно говорит на русском. Это семейная пара, проживают в Анталии, приехали в Санкт-Петербург как туристы.

Шапошников поднялся и присоединился к товарищам. Он любил выкурить первую утреннюю сигарету, запивая крепким кофе, но кофе он ещё не пил, а сигарета была уже пятой, а это перебор – выкурить столько на голодный желудок. Он мысленно запретил себе думать о еде и кофе, лишь обречённо вздохнул, затушил сигарету и вернулся на место.

– Так договорились: Рафик выдёргивай свидетелей, а ты, – Серёга повернулся к Петрищеву, – наводи справки об этом гражданине – чем занимался, какие друзья, родственники, материальное положение, ну ты сам знаешь. А я отправляюсь на опознание в морг, туда уже едет вдова, – он поднялся, сунул в карман сигареты и шагнул к дверям. – Я вызвал её вчера вечером.

Шапошников был по-волчьи голоден. Он глянул на часы- до встречи с Новоскворецкой оставалось меньше часа. Мысленно прикину, сколько займёт дорога до морга с учётом пробок, разговор с патологоанатомом, осмотр вещей покойного и решил, что перекусить хоть что-нибудь он всё-таки успеет. Недалеко от управления, на узкой улочке, он давно облюбовал небольшую забегаловку, где вручную стряпали вареники с творогом, картошкой и капустой. Вот туда Шапошников и направился. Самое интересное, что зал для посетителей сохранил совковый стиль: высокие, круглые столики с общими солонками, никаких стульев и полно голодных студентов вкушающих дымящиеся, белые, политые растопленным маслом и сметаной вареники. Зря он понадеялся, что в заведении не будет гама и толкотни. Потом вспомнил, что забегаловка находится неподалёку от Института лёгкой промышленности, поэтому голодные, возбуждённые абитуриенты в августе это нормальное явление. Но искать другое место уже не стал. Увидев на столах такую вкуснотищу, желудок заурчал жалобно и заунывно. Перечить своему организму он не решился и вскоре уминал, обжигаясь, свои любимые вареники с творогом. Телефон зазвонил, как только удовлетворённый Шапошников сел в машину. Это оказался коллега и приятель из соседнего отделения полиции.

– Сергей Николаевич привет. Власов Иван беспокоит.

– Слышу Вань, привет, – Серёга говорил, прижав трубку к уху, он внимательно наблюдал за движением, выруливая на проспект. – Как поживаешь? Как жена?

– Спасибо. Всё в порядке. Я звоню тебе по одному интересному вопросу. Мне сказали, что ты ведёшь дело мужика, который в Стамбуле помер?

– Ага, мой отдел. А что?

– Я тебя не отвлекаю, а то рассказ получится не короткий?

– Говори. Только быстрее, я как раз на пути в морг, чтобы посмотреть тело, и с женой этого тела поговорить.

– Постараюсь короче. Вчера был убит журналист «Питер ТВ» Вельяминов Захар в своём кабинете. Его обнаружила пара туристов – муж и жена из Турции. Так вот они мне рассказали интересную, но совсем неправдоподобную историю. Короче, ты должен поговорить с ними сам, а если ещё короче, именно эта пара сначала наткнулась на покойника в аэропорту Стамбула, а вскоре на мёртвого журналиста здесь в Питере.

– Похоже, это не просто совпадение, – задумался Шапошников. – Спасибо Ваня за информацию. Я заеду к тебе позже, расскажешь подробности про журналиста, – он отключился, сразу же набрал номер Рафика и без прелюдий приказал. – Раф, надо привезти эту русско-турецкую пару для разговора, как можно скорее. А то они, куда не сунутся, сразу труп! Подробности потом.

Маргарита так и не сомкнула глаз и только, когда едва забрезжил рассвет, она отключилась ненадолго, но вскоре с тяжёлой головой поднялась и отправилась в ванную. В доме стояла тишина, и только напольные часы с декоративными, тяжёлыми гирями неслышно отсчитывали время. Маргарита никогда не любила своего мужа до безумия и остервенения, прежде всего, была благодарна ему за то, какую роль он сыграл в её судьбе. А Новоскворецкий хотел обладать красивой, молодой женщиной с точёной фигуркой, которая с неприступным видом проходила мимо, когда они случайно или не случайно встречались. Маргарита окончила Институт культуры, отделение хореографии, но чтобы идти работать в какой-нибудь Дворец Культуры не могло быть и речи. Во-первых, потому что на зарплату молодого специалиста практически невозможно прожить в большом городе, а во-вторых, у неё просто-напросто не было прописки для того, чтобы устроиться на постоянную работу. О возвращении в Сибирь к бабушке Рита даже не помышляла. Одна подружка помогла устроиться официанткой в модный ресторан. А в редкие выходные девушка торговала на рынке китайскими шмотками. Выбирать не приходилось – надо платить за съёмную квартиру, питаться, покупать одежду. Существовала ещё одна основная, тайная статья расходов, которую Маргарита тщательно скрывала ото всех. Так и крутилась молодая девушка- то между столиков с разносом, то перетряхивая клетчатые сумки с китайским барахлом. Уставала безбожно, к ночи валилась с ног и плакала о том, что осталась сиротой. Именно сейчас она так нуждалась в родительской поддержке. Сначала девушка не воспринимала ухаживания Стаса всерьёз, этакий весёлый ловелас, всё шутит, игриво ручки целует, как фокусник достаёт из-за спины букетики. Одет с иголочки, как денди, всегда чисто выбрит и источает французские ароматы. А он взял и предложил стать его женой, совершенно серьёзно, без балагурства и шуточек, да ещё и преподнёс симпатичное, золотое колечко. Маргарита думала не долго, уж слишком устала от того, что должна надеяться только на себя. Ведь ей так необходимо сильное плечо и…питерская прописка. Стас гордился тем, что являлся коренным петербуржцем, но не искал такую же «коренную», а привёл в дом и представил родителям, тоненькую, как тростинка, и с вывернутыми, балетными стопами девушку из периферии. Жили они дружно, вскоре затеяли свой бизнес, который разросся, увеличился в объёмах и начал приносить прибыль. Уже позже построили прекрасный, двухэтажный дом. Живи и радуйся. Наверное, вместе находились так долго, что постепенно охладели друг к другу, тем более, что их не связали дети. Стоя под душем, она размышляла, в какой момент рассыпались их отношения, некогда крепкие и надёжные, думала и не могла найти ответ. Впрочем, если копнуть глубже, то могла и даже знала наверняка, но никогда бы не созналась об этом даже себе. Маргарита высушила феном волосы, нашла в гардеробе платье, соответствующее предстоящему визиту и всё так же в безмолвном доме, села у окна с чашкой зелёного чая. Что надо делать в таких случаях Рита не знала. Завешивать зеркала, куда-то ехать, оформлять документы, заказывать ресторан для поминок. Когда случилась трагедия с родителями, организацию похорон взяли на себя соседи и друзья. Они же с бабусей находились в такой трагической прострации, что их просто водили под руки. И вот сейчас Маргарита растерялась. Ей не было страшно, но и одной находиться в такой момент в пустом, молчаливом, огромном доме Рита не могла физически. Телефоны молчали, вероятно, в СМИ ещё не просочилась информация о смерти бизнесмена Новоскворецкого. Никто не торопился выразить соболезнования. Часы показывали семь тридцать. Все её приятельницы и подруги в это время видели сны, потому что вели богемный образ жизни, гуляли по ресторанам, ночным клубам и не просыпались раньше десяти часов. И только по одному номеру она надеялась услышать бодрый голос. Это была её давняя подруга по институту Катерина. Встречались они редко, потому что течение жизни и социальное различие так расслоило, что у них практически не совпадали графики, расписание и интересы. Катерина имела двоих детей, мужа шофёра, скромную, двухкомнатную квартиру в тихом районе Питера и работу в Доме детского творчества «Весёлый мотылёк». А Маргарита управляла торговым домом, ужинала в ресторанах, отдыхала на Багамах и каталась хоть на малогабаритном, но престижном «Порше». Рита полистала записную книжку в телефоне и нашла нужный номер. Трубку сняли после второго гудка.