Рут Ренделл - Заклание волков. Блаженны скудоумные

— Это пустяки, — сказал я. — Во мне нет мученической жилки. Я не одержимый. Окажусь на лопатках — позову на помощь дядю.

— Ну, а куда ты денешь эти деньги, если не оставишь их себе?

— Не знаю. Отдам на благотворительность. Может, обществу заботы о заключенных, если они пообещают рассылать бандероли со снедью по всем городским тюрьмам. Или Красному кресту. Жаль, дядя Мэтт сам этого не сделал.

Пусть бы тогда Коппо срывали зло на Армии спасения.

— Это несправедливо, — сказала Карен.

Собственно, вот и весь разговор. С вариациями и перепевами. Мы поддерживали его целый вечер. В каком-то смысле я был согласен с Карен: отдать деньги — значит, признать поражение. Но что проку в гордыне? Мне эти деньги не нужны. По сути дела, я даже не хочу их. Так не глупо ли идти на поводу у собственного упрямства и оставлять себе богатство, обладание которым сулит верную гибель?

Вот чем мы занимались весь вечер. А еще — тем, что не отвечали на телефонные звонки. Однажды Карен сняла трубку, но тотчас бросила, потому что звонил Джек Райли.

— Ты раскрыл мне глаза на этого человека, — сказала она.

На что я рассеянно ответил:

— Может, отдать деньги Объединенному Обществу Офтальмологов?

Часть вечера я провел в раздумьях о том, что буду делать завтра.

Во-первых, схожу к Уилксу (сегодня меня освободили слишком поздно, и я уже не успел к нему), во-вторых, в библиотеку. Поищу сведения о братьях Коппо.

А может, разумнее всего самому выйти на связь с ними? С братьями Коппо.

Может, позвонить им, сказать, что я в жизни не видел дядю Мэтта, что мне не нужны эти деньги, и я отдаю их на благотворительные нужды? Глядишь, они от меня и отстанут.

Если, конечно, не пролезут ко мне по телефонному кабелю и не схватят за глотку.

М-да. При этой мысли я тотчас отказался от своей затеи.

А еще я посвятил довольно много времени попыткам не отвечать на замечание Карен о Джоне Элдене. Я едва знал эту девушку, она крутила любовь с моим другом (или, по крайней мере, с моим бывшим другом), а со мной никогда не встречалась, и тем не менее, упоминание о Джоне Элдене означало, что я должен сделать шаг в ее сторону. Не буду врать, я действительно один раз поцеловал ее, но это произошло при несколько необычных обстоятельствах, и я не рассматривал тот поцелуй как начало ухаживаний.

Скажу больше: в моем отношении к Карен царили такие же двойственность и сумятица, как и в моем отношении к деньгам. В каком-то смысле мне очень хотелось пойти по стопам Джона Элдена, но в то же время меня весьма страшили красота Карен и ее… как бы это назвать? — ее сексуальная эмансипация, да простится мне вся эта латынь. Как бы там ни было, я не предпринимал никаких новых шагов, а Карен больше не роняла намеков, но наш разговор прекрасно клеился и без этого.

Незадолго до полуночи мне пришло в голову снова позвонить Герти.

— Надежды мало, — объяснил я Карен. — Но все равно я звоню ей раз или два на дню.

— Пойду налью нам выпить, — ответила Карен и понесла наши стаканы на кухню.

Я набрал номер, выслушал два гудка, затем раздался щелчок, и голос, который, несомненно, принадлежал Герти, произнес:

— Алло?

— Герти?

— Фред?

— Герти, это вы?

— Это ты, Фред?

— Вы убежали! — заорал я, и Карен прибежала с кухни узнать, в чем дело.

— Я звонила тебе домой, Фред, — сказала Герти. — Ты у себя или где?

— Когда вы от них удрали? Как вам это удалось?

— Вылезла в окно. Ты бы меня видел. Чертовка Герти, Человек-Муха. Только что вошла.

— Герти, вам лучше покинуть дом. Наверняка они опять придут за вами.

— Я подумываю с утра пораньше отправиться в ГПП.

Карен лихорадочно махала одной рукой, а другой указывала на пол. Я кивнул и сказал в трубку:

— Герти, приходите сюда. Тут безопасно, и можно поговорить.

— Сюда? Куда — сюда?

— Я у Карен Смит.

— О, правда? У вас с ней делишки, да?

— Записывайте адрес, — сказал я. — Карандаш и бумага есть?

— Погоди.

Герти бродила чертовски долго, я уже начал думать, что ее опять умыкнули, но в конце концов она вернулась к телефону, и я продиктовал адрес.

Герти обещала тотчас же приехать.

— Попетляйте как заяц, — посоветовал я ей.

— Чего-чего?

— Убедитесь, что за вами не следят.

— Ах… Еще бы!

Я положил трубку и сказал Карен:

— Она скоро будет.

— Ну… — ответила Карен. На ее лице появилась очень странная выжидательная мина, эдакая смесь радости и покорности судьбе.

Я понятия не имел, что значит это «ну», а посему спросил: