Ричард Пратер - Казнить его дважды

Покинув полицейское управление, я полчаса пробыл у моего восхищенного клиента, издателя журнала "Инсайд" Гордона Уэверли. Он совершенно неожиданно поднял мой гонорар. В этом особая роль принадлежала спектаклю, который я разыграл в зале суда. Потом я пришел домой, привел себя в порядок, поставил охлаждаться джин и позвонил Шерри Дэйн.

Шерри Дэйн сказала, что с удовольствием придет на коктейль с мартини и бифштекс, поджаренный на углях.

В моей жизни, казалось бы, происходило все то же самое, что и сорок восемь часов назад. Но была разница. Большая разница. Вместо той блондиночки, которая все твердила: "Я голодна", возле меня на диване шоколадно-коричневого цвета сидела благоухающая Шерри Дэйн, которая говорила: "О, какой хороший мартини!"

– В самом деле? Вот третий бокал всегда кажется лучше.

Мы говорили о завершенном деле только часть времени. Я рассказывал ей кое о чем из того, что выяснилось во время допроса Слэйда в полицейском управлении. А потом все по порядку:

– Слэйд был обеспокоен аварией на дороге, когда он удрал, и его делами с Нат даже раньше, чем тот большеногий сборщик начал ее шантажировать. Любая утечка информации могла погубить его, и он боялся, что если порвет с ней, то девушка может все разболтать. А когда узнал о ее письме к Аманде, то просто взорвался. Сказал ей, чтобы она проваливала к чертям, они поругались, и он бросился к Пайку.

Я помолчал, думая о некоторых более существенных аспектах этого дела. Потом продолжал:

– Оба они, Нат и Слэйд, были очень уязвимы для шантажа. Даже без той аварии. Даже если бы он не был женат.

– О? – Шерри посмотрела на меня блестящими голубыми глазами, сообщив мне заряд того электричества, которое заставляет мир крутиться.

– Конечно, – сказал я. – Посмотрите, вот этот неприятный, жалкий, извращенный шотландско-английско-норвежско-ирландско-итальянско-американский тип, Джереми Слэйд. А вот сладкая негритянская американская девушка Наташа Антуанетт. И они вместе. Вместе!

– Это ужасно, – произнесла Шерри наигранно страдальческим тоном. – Они заслуживают, чтобы их шантажировали.

– Конечно, – согласился я. – Я думаю, что у Слэйда есть что-то и от китайца.

Она рассмеялась:

– А теперь вы просто дурачитесь со мной.

– Пока нет... м-м, – продолжал я. – Как бы там ни было, он ушел от Пайка с папкой Аманды – которая, кстати, сейчас в полиции. Он понимал, что обладание этой папкой может убедить крутого Джанта простить его жирный долг. Что Джант в конечном счете и сделал. Нат тоже была опасна для Слэйда. Сейчас даже больше, чем раньше. Джант настаивал на том, что ее нужно убить. И Слэйд согласился с этим. Они обо всем договорились, а остальное вы знаете.

Шерри спросила меня:

– Слэйд вернулся потом, чтобы повидаться с Нат? Так вы сказали?

– Ну да. После того как он уехал от Пайка, он позвонил Джанту, договорился о встрече с ним, а потом поехал к Наташе. Он хотел сказать, что остается с ней, убедить ничего никому не рассказывать. Но это ему помогло не надолго. Я думаю, он сам мог бы убить Наташу в ту ночь, если бы у него хватило духу. А еще если бы к тому времени она закончила свою роль в фильме. Ведь он расчетливый тип.

Может быть, Слэйд и не хотел убивать Пайка. Но если уж так получилось, то я могу понять, почему он стукнул по голове Уэверли. Тот передал бы его полиции, обвинив в убийстве. Слэйд все отлично рассчитал. Подсказал Джанту, в какой момент его снайпер должен застрелить Наташу. Конечно, теперь он клянется, что обо всем сожалеет, очень сожалеет. Еще бы ему не сожалеть – он ведь попался.

И я так завершил свой рассказ:

– Так или иначе, но Лупоглазый понял, что его не собираются казнить дважды или даже один раз. Но он все-таки получит свое. Аля Джанта со всей его бандитской сворой должны упрятать в тюрьму, а некоторых – отправить в газовую камеру. – Я немного помолчал. – Так и должно быть. Конечно, если только какие-нибудь старенькие судьи не решат, что эти бедные мальчики уже настрадались в своей жизни от безнадзорного детства или еще от чего-нибудь. А, ладно, не будем думать о них в эту ночь. Хорошо, хоть Слэйду капут. Мразь наконец сдохла, и мир избавлен от всего этого.

Пока мы говорили, Шерри поднялась и начала прохаживаться по комнате. Она искоса поглядывала на большую написанную маслом картину, где была изображена нагая Амалия, блаженствующая на тропическом пляже. Шерри остановилась около музыкального центра или, вернее, у его стереоколонок.