Элмор Леонард: Небеса подождут

Подружку звали Нэнси Полис; она жила в Сепульпе, городишке, выросшем "на нефти" возле месторождения Гленн-Пул, милях в десяти от Талсы.

Джек понял: скорее всего, отец навещает подружку в те дни, когда говорит дома, что едет на участок с ночевкой. По подсчетам сына, папаша сейчас стоил десять миллионов или около того: просто он не хранил все сбережения в банке. Отец вкладывал деньги в различные предприятия: нефтеперерабатывающий завод, автостоянку, нефтехранилище, нефтепровод. Если заниматься одной нефтью, можно стремительно разбогатеть, но можно и прогореть; вот почему Орис Белмонт предпочитал не складывать все яйца в одну корзину, а Джек не знал, сколько требовать с папаши за молчание.

Наконец, сын выбрал приемлемую для себя цифру и поехал домой. Вошел в отцовский кабинет, обставленный по вкусу Ориса: оленьи рога над камином, фотографии мужчин на фоне нефтяных фонтанов, миниатюрные копии буровых, сувенирные металлические вышки на полке камина и на стеллажах с книгами... Одной вышкой отец постоянно подпирал дверь. Джек подошел к большому столу тикового дерева, уселся в мягкое кожаное кресло напротив Ориса.

– Не хочу понапрасну отнимать у тебя время, – заявил спокойно и нагловато. – Мне нужно, чтобы ты держал меня на зарплате. Десять тысяч в месяц – и больше я тебя не побеспокою.

Ничего себе! Восемнадцатилетний сопляк – и такие речи!

Орис поставил авторучку в стакан и уставился на красивого и бесполезного мальчишку, который всегда слушался только мать.

– Ты ведь не собираешься работать, верно я понял?

– Буду приходить раз в месяц, за зарплатой, – кивнул Джек.

– Ясно. – Орис откинулся на спинку кресла. – Вымогаешь. Итак, я плачу тебе больше, чем получает президент Национального сберегательного банка... но за что?

– Мне известно, что у тебя есть подружка, – заявил Джек.

– Вот как? – удивленно вскинул брови отец.

– Нэнси Полис. Когда она приезжает в Талсу, ты селишь ее в "Мэйо". Сам всегда заходишь в отель сбоку, через парикмахерскую, и пропускаешь стаканчик, прежде чем подняться в ее номер. Я еще кое-что знаю о твоих забавах: ты и твои дружки-нефтяники кладут в писсуары глыбы льда и соревнуются, кто проделает в них самую глубокую дыру. Ты ни разу не выиграл.

– Кто рассказал тебе все это?

– Один из коридорных.

– Тот, кто достает тебе виски?

Джек замялся:

– Нет, другой. Я велел ему приглядывать и звонить мне, когда твоя подружка остановится в отеле. Я видел ее внизу и сразу узнал ее.

– Во что обошлись тебе такие ценные сведения?

– В пару баксов. Доллар за ее имя и адрес, под которыми она регистрируется. Девушка из администрации рассказала коридорному, что за нее в отеле всегда платишь ты, – обычно номер оплачивается с пятницы и до вечера воскресенья. Я знаю, ты познакомился с ней, когда жил в Сепульпе; тогда ты почти не появлялся дома.

– Уверен, а? – поинтересовался отец.

– Мне известно, что ты купил ей дом и обставил его.

Из-за вислых усов лицо отца казалось усталым. Сколько Джек себя помнил, у отца всегда был такой вид. Большие усы, костюм, галстук и усталый взгляд – несмотря на богатство...

– Ну-ка, прикинем, – сказал отец. – Когда я приехал сюда, тебе было пять лет.

– Когда ты нас бросил, мне было четыре.

– Помню, когда я купил этот дом, тебе исполнилось десять. В 1921 году – пятнадцать. Тогда ты взял мой пистолет и застрелил цветного парня.

Джек удивился:

– Тогда все стреляли в ниггеров, повсюду были расовые беспорядки. Я ведь не убил его!

– Тогда выгорел весь Гринвуд...

– Ниггерский квартал, – поморщился Джек. – Его подожгли Рыцари Свободы. Я говорил тебе: я даже спичкой не чиркнул.

– Вот пытаюсь вспомнить, – продолжал отец, – за что тебя в первый раз арестовали.

– За стрельбу по уличным фонарям.

– И изнасилование. Тебя взяли за то, что ты напоил и изнасиловал девочку. Как ее звали – Кармел Росси?

Джек протестующе затряс головой. Ничего себе – девочка!

– Ты бы видел ее титьки – все как у взрослой. И потом, она ведь забрала заявление.

– Я заплатил ее папаше столько, сколько он зарабатывает в месяц.

– Да она сама стянула трусы, не успел я до нее дотронуться! У судьи были ее показания против моих!

– Ее папаша до сих пор работает на меня, – кивнул Орис. – Строит нефтехранилища большой емкости, они вмещают больше пятидесяти пяти тысяч баррелей сырца. Если хочешь, поработай на него. Будешь чистить резервуары – возиться в испарениях и выкидывать лопатой осадок. Начни трудиться, и со временем получишь десять тысяч в месяц.