Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка (сборник)

Но до того я весь оставшийся день нежился на кровати, вставая лишь перекусить да наковырять с ледника ледышек на новый глазной компресс, и притом умудрился почти дочитать книгу об увлекательных приключениях двух учёных в дебрях Амазонки и на вершинах Анд.

Эх, как знать, может, и я когда-нибудь побываю в местах не менее увлекательных?

В которой у констебля Вилька спокойная и размеренная жизнь налаживаться начинает, но, увы, тут же и заканчивает

Жизнь (и график дежурств) потихоньку возвращались в привычную колею. Шумиха с убийством матери Лукреции и обретением чудотворной иконы в прессе улеглась, полностью вытесненная кризисом в прусско-французских отношениях и развитием событий в североамериканской войне, конфликтами между боливарскими республиками, увлечённо выясняющими, кому принадлежит очередная никому на самом деле не нужная сопка Великий Прыщ или как проходят границы по болоту Вонючие Хляби, а также очередным актом научной полемики о возможности реализации аэростата на ракетном движителе, прожект коего уже сколько лет тому как предложил российский инженер Третесский. Последнее сержант Секли, как и все, кто дежурит по участку, прочитывающий имеющуюся прессу, метко характеризовал как «аэросрач».

Не могу сказать, что возвращение жизни в более или менее привычное русло меня расстроило. Приключения, всяческие там неожиданности, выбивающие из колеи и ломающие размеренный быт, хороши в романах, когда читаешь их лёжа на кушетке в уютной, залитой солнцем комнате, а вот в жизни они, как правило, никаких положительных эмоций не вызывают. У меня – так уж точно.

Взять хотя бы нашумевшее дело полугодичной давности, когда британские коллеги из Скотленд-Ярда расследовали в Лондоне бесчинства некоего трансильванского графа-вампира. Сколько бессонных ночей, сколько напряжения им пришлось вынести, сколько этот мадьяр [27]тогда им крови попил – как в прямом, так и в переносном смысле слова, – это же уму непостижимо! Кто, спрашивается, будучи в здравом уме, захочет таких приключений, вместо ловли обычных домушников, карманников и прочих убийцев с дебоширами и хулиганами? А ведь, поди, кто-то про то дело и книгу напишет потом, да такую, что читатели поучаствовать в событиях возжаждут!

Так что успокоение в жизни, связанное с поимкой Дэнгё-дайси, я воспринял с огромным облегчением, чего, правда, никак нельзя было сказать о мистере Ланигане, причина чему была довольно прозаична: злодей, казалось бы, вот он, в твоих руках, а сделать с ним ничего нельзя, даже допросить доктор не разрешает. Говорит, что наш шпион-преступник очень уж при аресте пострадал. У старшего инспектора от такого поворота в пьесе происходило обширнейшее разлитие желчи, челюсти он сжимал – аж зуб крошился… В общем, я ему на глаза старался не попадаться. Благо и ставили меня, покуда синяк под глазом проходит, на участки патрулирования, где требования к внешности констебля не столь высоки, как в районах обжитых или часто посещаемых людьми из высшего общества, а туда начальнику наших сыскарей выезжать, как правило, невместно. Ему дела сложные, могущие вызвать резонанс в свете раскрывать положено.

Правда, попасть в «Оптический театр Рейно» нам с Мэри так и не удалось: не совпали у нас с ней на неделе полностью свободные вечера. Тут я, правда, сумел выкрутиться: во время очередного визита в комнаты для прислуги особняка мисс О’Дэйбигалл я, посовещавшись с мистером О’Генри, преподнёс билеты хозяйке дома с намёком на то, чтобы сопровождала её туда именно Мэри. Дело шло к получению сержантских нашивок и свадебным колоколам, и в последнем-то участие нанимательницы моей ненаглядной было отнюдь не лишним: во-первых, женщины суть существа непредсказуемые, склонные менять свои приоритеты и решения в последний момент, чего, я надеялся теперь, старушка не допустит, а во-вторых, контракт у Мэри истекал только через восемь месяцев, и до того времени мисс О’Дэйбигалл могла и не позволить ей выйти замуж, не говоря уже о том, что за ней оставалось право на продление договора ещё на год. Известное дело, если уж припечёт, невесты при таких обстоятельствах, бывает, попросту сбегают вместе с женихами. Только констеблю-то куда бежать? Особенно если его повышение ждёт.

Старушенция подарок приняла благосклонно, побурчав, правда, для приличия о «всех этих новомодных новшествах» и «наших временах», когда всё было «совсем-совсем иначе и куда как благочиннее», однако было видно, что, невзирая на свой преклонный возраст, она крайне заинтригована, и её взбодрила возможность выйти под благовидным предлогом в свет, который уже и похоронил, поди, её давным-давно.