Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка (сборник)

Дед на то предложение лишь губами пожевал (зубов уже почти и не осталось). «Ну а что же я скажу, отчего побираюсь?» – спросил он Доброго Робина.

«Ну, это уж как водится, – рассмеялся тот сухим старческим кашлем. – Жену схоронил, оглоеды бросили да из дому турнули, наследства не дожидаючись, не дайте, люди добрые, помереть старику с голоду. Или ещё какую душещипательную историю придумать можно».

Ох и помрачнел же тогда деда…

«Это что же, ты меня на детей наговаривать заставляешь? – возмутился он. – Сын мой с супругой живы покуда, слава богу, да и внук в возраст вошёл, полгода уже в молотобойцах ходит, женить вскорости пора. Не бросили старика, ухаживают, как могут, а я про них такую лжу клеветать стану? Да не бывать тому! Эх, стар я, встаю с трудом, а не то морду б тебе за такое предложеньице поначистил. Уйди из моего дома прочь!»

Отец-то с матерью на рынке были, а я дома по хозяйству занимался, вот и слышал их беседу.

Робин Пэк потом ещё пришёл, с бутылкой настойки, извиняться. Да и после несколько раз заглядывал о чём-то с дедом посоветоваться – умён был мой предок, хоть и деревенский. Вот на похороны его, правда, не появился – сам в ту зиму сильно хворал.

– Коптит ещё свет, – кивнул мистер Пуке.

– И что же, он по-прежнему обитается в «Оловянной кружке»?

– Ну так то – известное дело.

Распрощавшись с лавочником, я поспешил доложить мистеру Гордону и отправить с посыльным мальчишкой записку инспектору Ланигану.

– Может, мне с тобой вместе пойти? – нахмурился десятский, выслушав мои соображения.

– Боюсь, сэр, что это только всё испортит, – ответил я.

В которой констебль Вильк отправляется в преступное логово

Трактир «Оловянная кружка» – это, как называют такие места у нас, в полиции, «заведение для респектабельных хобо [19]». Ночлежка и таверна, где ещё не до конца опустившиеся и имеющие кой-какую монету в кармане побродяжки могут переночевать и перекусить. О происхождении денег хозяева таких, с позволения сказать, доходных домов не спрашивают. Им всё едино – украл их клиент или честно заработал. Контингент там, разумеется, самый разношёрстный и к закону, равно как и к его представителям, относится без пиетета. Нам, констеблям, строго-то говоря, в одиночку в такие места ходить инструкцией заказано, кроме случаев крайней необходимости. Ну так разве же поймать убийцу матери Лукреции и английского шпиона (в одном лице) – не крайняя необходимость?

По дневному ещё времени – до Vesperae [20]целых три часа – обеденный зал трактира был полупуст: кто из постояльцев на заработке, кто на промысле. Лишь с десяток сомнительного вида личностей кучковалось за угловым столом да трактирщик за стойкой лениво протирал кружки грязной тряпкой.

При моём появлении люди в углу замерли и прекратили беседу, а вот хозяин «Оловянной кружки» и бровью не повёл.

– Мне нужен мистер Робин Пэк, – сказал я ему, приблизившись вплотную.

– Не знаю такого, – флегматично отозвался трактирщик.

– Он у вас снимает апартаменты в мезонине с дюжину лет, милейший. Мистер Робин Пэк. Он мне нужен.

– Эй, констебль! – раздался сзади развязный голос. – Ты, верно, очень смелый коп, коли явился сюда в одиночку.

Я вполоборота повернулся в сторону говорившего и узрел всё тех же сидящих в углу личностей. У каждого из них было какое-то оружие – нож, дубинка, кастет или гасило.

– Брысь, шантрапа. Вами заниматься некогда, – цыкнул я на них и, резко повернувшись обратно к трактирщику, громко и с нажимом произнёс: – Передай Доброму Робину, что с ним хочет встретиться внук Ниро Вилька.

Если старый нищий впал в маразм или ещё какой склероз с ним приключился, то уйти отсюда целым будет не так-то и просто, пожалуй.

– Присядь вон за столик, погоди, – криво усмехнулся трактирщик. – Пивка налить… напоследок?

– Не употребляю, – мрачно ответил я.

Ждать пришлось недолго. Несколько минут спустя хозяин «Оловянной кружки» вернулся и жестом отогнал от двери жуликов, всё это время безуспешно игравших со мной в гляделки.

– Проводить? – спросил он меня. – Или сам дорогу найдёшь?

– Разберёмся, – поднялся я, одёргивая китель.

Добрый Робин, как это нищему и положено, жил скромно. Мезонин, который он занимал, был поделён всего на четыре (не считая уборной и прихожей) комнаты: спальню, столовую, одновременно исполняющую роль гостиной, кухню и библиотеку. В последнюю он меня и пригласил, встретив на пороге.