Ричард Пратер - Шеллшок

– Знаю, от тебя до сих пор пованивает. Так вот что я заметил. Чем ближе был момент «выстрела», тем сильнее ты отворачивал морду от «револьвера». Сечешь? Мне показалось, что она повернулась у тебя вокруг оси, и ты хочешь выглянуть за дверь, не вставая с табурета. Во всяком случае, в последний момент твой палец смотрел тебе точно в затылок.

– Давай больше не будем производить никаких экспериментов, Шелл? Я и так тебе все выложу, как на духу.

– Вот теперь ты говоришь дело, бесстрашный ты мой.

И он действительно запел. Выложив первые пару фактов, он расхохотался и дальше рассказывал так, как будто и впрямь хотел облегчиться перед смертью. Впрочем, с ними всегда так. Лиха беда начало.

Первое, что я спросил, было:

– Где сейчас эта предсмертная записка? Ну и, конечно же, пистолет Токера?

– Я отнес их Альде.

– Почему именно ему?

– Потому что это он послал меня проверить, все ли в порядке с Токером. Видишь ли, Токер должен был сегодня утром встретиться с Альдой у него на вилле. Кажется, они договорились на 8 часов. Однако, тот так и не нарисовался. Альда пытался дозвониться до него по телефону – и опять дохлый номер. В конце концов, он позвонил мне, приказал разыскать Токера и доставить его к нему. Ну вот... я заехал к нему домой и... разыскал.

– Для чего Токер должен был встретиться с Чимарроном?

– Хрен его знает. Они мне не докладывают.

– О'кей. Что говорилось в предсмертной записке?

– Ну, как ты сам понимаешь, я только пробежал ее глазами. И многое пропустил. Терпеть не могу мертвяков.

– Угу. Так все же, что ты из нее запомнил?

– Это было... ну, как исповедь, что ли. Или чистосердечное признание. Он там много говорил о липовом заключении по образцам, взятым с «Голден Финикс». Признавался, что сфабриковал и подтасовал результаты анализов проб, что сделал это из-за проклятых денег, да еще из-за имеющихся у него акций «ГФХМ». Словом, бичевал себя, как Иуда, продавший Христа.

Когда Фостер заговорил о подложном докладе, я хотел его перебить, однако передумал, испугавшись, что он сбавит обороты. Поэтому я прикусил язык, а он продолжал излагать:

– Дальше там шли какие-то непонятные технические и геологические термины, и я их пропустил. Кажется, он объяснял, как подделал эти анализы, перенеся запятую в данных по содержанию золота вправо. Он еще высказывал опасения, что его «зарюхают» рано или поздно, и он не видит выхода из болота, в которое его засосало. Вспоминал Клода, которого подстрелили около «Медигеника», и считал, что теперь настал его черед, что если до него не доберется полиция, то обязательно пристукнут люди Альды. А еще там говорилось что-то насчет какого-то «Экспозе», который его подробно расспрашивал о «ГФМ» и, кажется, что-то заподозрил...

– Заключительная часть его исповеди-признания была посвящена его бывшей жене, хотя они с ней еще не развелись. Я слыхал, она оставила его месяцев шесть-семь назад и уехала к себе в Миннесоту вместе с их малышом. В любом случае, он признавался ей, что сделал все из-за денег и акций, но когда все всплывет, их можно спустить в туалет. Ну, может быть, он выразился несколько иначе, но он точно хотел сказать, что, когда правда выплывет наружу после его смерти, акции «Голден Финикс» упадут до исходного уровня, что-то в этом роде. Он писал жене, что надеялся с помощью денег, полученных от продажи дутых акций, сможет вернуть ее, что все еще ее любит больше всего на свете, и всякий такой бред. Да, еще я запомнил самый конец. Он не подписался и вместо традиционного: «Прощай, жестокий мир, в котором я был рожден, чтобы мучиться», закончил письмо очень прозаически: «Все кончено, я ухожу»...

Энди оборвал свой монолог на этой патетической ноте, и я спросил:

– Во всем этом есть смысл, Энди, но попробуй прояснить для меня кое-какие детали. Этот фальшивый доклад, который он состряпал... За него заплатил Альда Чимаррон?

– Ну, ты... – заколебался Фостер.

– Энди! – угрожающе прорычал я. – Я уже тебе сказал, что знаю ответы на все вопросы. Все, о чем я тебя прошу, так это уточнить кое-какие детали. И, если ты сейчас начнешь вилять, я что-нибудь тебе сломаю.

– Да нет, погоди ты, не кипятись. Дело в том, что организационной стороной дела занимался не Альда, а другой человек, постоянно остававшийся в тени. Именно он разработал всю эту аферу, привлек к участию в ней Токера, платил ему деньги.

– Ну и кто же это?

– Клод Романель.

– Клод? Р-о-м-а-н-е-л-ь?

Он вылупил на меня свои глазищи, погонял по лбу брови.