Марина Серова - Развлечения с риском для жизни

Кристина не сразу ответила на мой вопрос по поводу своих предпочтений в литературе. Потом произнесла:

– Разную.

– Превосходно! – воскликнула я, точно девушка только что доказала чрезвычайно сложную теорему. – Какие жанры тебе больше всего нравятся?

Вопрос, похоже, поставил девушку в тупик. Я заподозрила, что Кристина, возможно, страдает аутизмом, только так можно было объяснить ее манеру общения. Точнее, не общения, а молчания. Интересно, а Игорь Сергеевич об этом догадывался? Что, если все дело в заболевании девушки? Тогда все становится понятным – и ее странности, и отсутствие друзей…

Я собиралась наедине расспросить Куликова о том, водил ли он дочь к психиатру, так как все признаки болезни были налицо. И как я сразу об этом не подумала?..

– Кристина, может, вы поговорите с Женей в твоей комнате? – неожиданно предложил Куликов. – Я пока разогрею ужин. Ты что-нибудь приготовила сегодня?

– Да, в холодильнике картошка с жареной курицей, – к моему удивлению, Кристина выдала фразу, состоящую более чем из двух слов. Меня это несколько обескуражило. Быть может, девушка попросту не хочет со мной разговаривать?..

– Отлично! – бодро заметил Игорь Сергеевич. – Идите в комнату, я разогрею ужин и позову вас, хорошо?

Не ответив на его последнюю фразу, Кристина развернулась и вышла из кухни. Я пошла следом за ней.

Комната дочери Куликова была обставлена в том же стиле, что и кухня с прихожей. Светлые стены, чистые полы, отсутствие «лишних» деталей. Отличался лишь набор мебели, однако минимализм сохранялся. Обстановку составляли застеленная белым покрывалом кровать, письменный стол у окна с ноутбуком последней модели и учебниками, лежащими в стопке, книжный и платяной шкафы. Больше ничего в комнате девушки не было, никаких милых девичьему сердцу вещей вроде мягких игрушек или сувениров.

«Прямо-таки спартанская обстановка», – подумала я про себя.

– У тебя здесь красиво, – заметила я, чтобы нарушить наступившую тишину.

Кристина, не ответив мне, уселась на стул возле письменного стола. Мне девушка присесть не предложила.

Я собиралась продолжить нашу странную беседу, однако Кристина вдруг резко обернулась ко мне и проговорила:

– Будет лучше, если вы вернетесь на кухню. Я гостей не ждала.

Надо же, а девица, выходит, разговаривать умеет. Только не хочет. Я была права – она не собирается со мной общаться. Но меня это не остановило – я лишь улыбнулась и заметила:

– Я это поняла. Что ж, если ты не хочешь со мной разговаривать, сразу перейду к делу. Мне нужен помощник, точнее, помощница. Человек, который разбирается в литературе, способен работать с информацией и…

– Рада за вас, – весьма бесцеремонно оборвала меня Кристина. – Мне не интересны ваши проблемы. У меня нет ни времени, ни желания все это слушать.

Она посмотрела мне в глаза, и в ее взгляде я увидела столько холодной, злой ярости, что даже удивилась. С чего вдруг девчонка так открыто меня ненавидит? Мы с ней едва знакомы, однако я явственно ощущала, что Кристина испытывает ко мне такие сильные негативные чувства, словно я смертельно обидела ее.

– Прости, если я отвлекаю тебя, – спокойно проговорила я. – Поверь, я не желаю тебе зла! Наоборот, я хочу помочь тебе…

– Мне ваша помощь не нужна! – прошипела девушка и резко повернулась ко мне спиной.

Она сосредоточенно что-то смотрела на своем ноутбуке, всем своим видом показывая, что не собирается обращать на меня никакого внимания. Я попыталась окликнуть ее, однако девица попросту игнорировала меня. Признаться, я была обескуражена. Я не понимала, почему мои безобидные слова вызвали столь резкий негатив у девушки.

Наш странный разговор прервал Куликов – он звал нас ужинать. Я вышла из комнаты, думая, что Кристина не пожелает присоединиться к вечерней трапезе, однако ошиблась. Вслед за мной девушка тоже покинула комнату. Как ни в чем не бывало она зашла вместе со мной на кухню и села на стул. Игорь Сергеевич накладывал еду в тарелки.

– Вы поговорили? – весело спросил Куликов.

Он старался выглядеть радушным хозяином, однако я заметила, что его веселость была наигранной.

Кристина молча подошла к отцу и, по-прежнему не говоря ни слова, стала помогать ему с сервировкой стола. Я не понимала поведения девушки. Вроде ей семнадцать лет, но ведет она себя как избалованный тринадцатилетний подросток, стремящийся доказать своим вызывающим поведением собственную значимость. Игорь Сергеевич утверждал, что его дочь молчалива и необщительна, однако я успела убедиться в том, что, когда хочет, Кристина разговаривает.