Виктор Правдин - Тайны минских перекрестков

Ядя взяла сигарету, закурила.

– Что молчишь? – остановился Колесник. – И не кури, терпеть не могу сигаретного дыма.

– Зато я могу, – язвительно усмехнулась Ядя. – Я думаю не только о работе, но и о том, сколько она тебе будет стоить.

Колесник довольно потер руки.

– За что тебя люблю, так это за практичность… Работа так себе, мелочь, козла одного приручить надо, а плата… – он вдруг замолчал и уже серьезно добавил: – Если повезет, будем иметь столько, что и не снилось…

– Словом, ты – много, я – как всегда, крохи с барского стола. А что значит – приручить?

– Приручить – значит переспать.

– Если сам пользуешься, не думай, что можешь из меня подстилку делать!

– Вспомни студенческие годы, чем ты занималась? Как на жизнь зарабатывала?

– Это ты на мне зарабатывал! Ты во всем виноват!

– Правильно, я виноват! – крикнул Колесник. – Оказывается, это я спер деньги у спящего клиента, это мне хотелось купаться в золоте…

– Хватит! – Ядя обхватила голову руками. – Хватит!

– Нет… Ты уж послушай, потому что сидеть пришлось мне, а теперь ситуация изменилась. Повязана ты, кровью повязана. Ты, дорогуша, в дерьме по самые уши и будешь делать все, что я скажу! А теперь к делу. Мне нужна надежная женщина, иначе козлу хватило бы и проститутки. Будешь в доле, больше ничего обещать не могу.

Ядя молча поднялась, пошла на кухню, налила коньяку, выпила. Следом вошел Колесник. бросил на стол конверт.

– Тут адрес, ключ от квартиры и аванс. Мои люди тебя отвезут и привезут обратно.

– Доллары? – заинтересовалась Ядя; коньяк закружил голову.

– Они.

Из подъезда дома выходит мужчина в белом плаще и черной шляпе. Это грузчик с фармацевтической фабрики. Недалеко стоит «Москвич» («каблук»). У раскрытой задней дверцы с мешком муки возится грузный широкоплечий мужчина лет тридцати. Когда грузчик проходит мимо, он просит:

– Слышь, мужик, подсоби закинуть.

– Некогда, тороплюсь.

– А я потом подвезу, куда скажешь.

– Это другое дело.

Грузчик с фармацевтической фабрики подходит, берет мешок с другого конца и в следующее мгновение влетает вместе с ним в кузов.

Здоровяк закрывает дверцу, садится за руль и спокойно выезжает.

У входа в парк Бусел сразу заметил человека в белом плаще, листавшего журнал около газетного киоска. Капитан, стоя поодаль, какое-то время наблюдал за незнакомцем, и тот наконец оглянулся. Их взгляды встретились, человек едва заметно кивнул, надвинул шляпу на глаза и направился в парк. Бусел догнал и тихо спросил:

– Как пройти к училищу металлистов?

Мужчина, не останавливаясь, бросил:

– Держись меня.

Человек в плаще свернул с аллеи и напрямик направился к наполовину разобранной постройке. Бусел замедлил шаг. Человек обернулся:

– За мной могут следить, там спрячемся и поговорим.

Перед тем как нырнуть в дверной проем, Бусел посмотрел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Он сделал несколько шагов вглубь сумрачного павильона – и его оглушили.

Ночь. «Москвич» мчится по автомагистрали. В кабине двое. Узнаем здоровяка, который просил грузчика подсобить с мешком. Он за рулем. Узнаем человека в белом плаще и черной шляпе, который встретил Бусла у входа в парк Челюскинцев.

Машина сворачивает с автомагистрали на гравийку, проезжает деревушку и останавливается на мосту.

– Гнилого выбросим здесь, – командует здоровяк.

Глушат мотор, выключают фары, быстро выходят, вытаскивают связанный веревками куль, в котором узнается человеческий силуэт, и сбрасывают с моста.

Слышен всплеск воды. Здоровяк достал сотовый и коротко доложил:

– Дело сделано.

Телефон тоже полетел в воду.

– А легавого? – спрашивает второй.

– Этот нам нужен, – закрывая дверцу, говорит здоровяк. – Садись за руль, дальше поведешь ты.

Машина сдвинулась с места и, набирая скорость, помчалась вперед.

– И на кой он тебе сдался?

– Ты тринадцать лет отсидел, а ума не набрался. И потом, получили только задаток.

– А ты объясни.

– Видно, придется. Сколько дают за нашего брата и сколько отмеряют за легавого? За него – вышка, а за Гнилого – года три, от силы – четыре. И, в случае чего, отбрехаться легче: скажем, что добычу не поделили.

– Тогда зачем мертвецу удостоверение легавого?

– Подождем, когда некролог появится, тогда мента и закопаем.

– Думаешь, Гнилой сойдет за легавого?

– Сойдет. Пока из воды вытянут, подпухнет, подгниет, а по морде – и теперь мать родная не узнает. А удостоверение подскажет легавым, кто есть кто.