Эрнест Тайдиман - Детектив Шафт

– Мне известно... нам известно, что боевики рассчитывают потратить на подготовку еще около полугода. У них уже есть оружие. По нашим оценкам, в последние четыре года они получали не меньше ста единиц оружия в неделю. Это очень много. С этим можно порешить весь Нью-Йорк, не только Гарлем.

– Что конкретно они имеют?

– Грубо говоря, одна треть их арсенала – пистолеты, треть – винтовки и автоматы, остальное – обрезы, несколько гранатометов, пулеметов, есть и миномет.

– Вот черт! И где они это хранят?

– Я думаю, существуют склады, но в основном – под матрасами, в сливных бачках, в пакетах с мукой, в телевизорах, в стенах, в земле – везде.

Комиссар стукнул своим пухлым кулачком по столу красного дерева и заверещал:

– Да я каждый дом севернее Пятьдесят девятой улицы кверху задницей поставлю!

– Это то же самое, что начать в городе войну, – заметил Андероцци.

– Ладно. Что тебе еще известно?

– Комиссар, я хотел вам задать один вопрос, если вы не против... Зачем вы приехали на работу в четыре часа утра?

– Я приехал, потому что наш чертов мэр раньше двух часов с танцулек не возвращается. И вот он вернулся домой и не придумал ничего лучше, чем в третьем часу ночи позвонить мне. На вечеринке он услышал что-то про волнения в Гарлеме и решил спросить, что я знаю. Обещал перезвонить утром.

– Нам также известно, – продолжал Андероцци, – что у боевиков не хватает людей. У них курков больше, чем пальцев. Рекрутский набор идет плохо – отчасти по той причине, что разные группировки враждуют меж собой. Но как только они договорятся, наберут и обучат свежие силы – а это, по моим данным, может случиться довольно скоро, – они попытаются устроить нам революцию.

– Кто тебя информирует? – Комиссар откинулся в кресле. Его лысина едва доставала до верха кожаной спинки.

– Простые люди, которые хотят жить спокойно. Те, кто боится и хочет заручиться поддержкой полиции. Предатели. Засланные агенты. Обычный набор, как и в любом другом деле.

– Понятно. И какие у тебя соображения?

– Я думаю, нельзя терять из виду Шафта.

– Это тот бешеный детектив, который выбрасывает людей из окон?

– Да. Я давно с ним знаком. Это решительный, амбициозный парень, хорошо знает свое дело. Я ему доверяю. Ну, не то чтобы полностью, но процентов на семьдесят. И еще мне кажется, что там скорее криминал, чем расовые волнения. Я имею в виду, мы, полиция, должны больше заниматься этой проблемой.

– Почему ты так считаешь?

– Из-за Нокса Персона. У меня есть подозрение, что без него не обошлось, а он не стал бы ввязываться в расовую войну.

– Почему? Он же черный. А все черные ненавидят белых.

– Да, многие. Но Персон никогда не был революционером. У него бизнес и с теми и с другими. Он живет среди черных, но проворачивает свои делишки при помощи продажных белых полицейских. В других условиях он не мог бы процветать. Так что его участие отодвигает расовый аспект на второй план. По крайней мере для меня.

Звякнул красный телефон на столе у комиссара – горячая линия. Он мигом схватил трубку и скомандовал: "Говорите!" Слушая, переводил взгляд с аппарата на Лндероцци и обратно. Второй такой же красный аппарат стоял у него дома возле кровати. Единственный, кто звонил комиссару по этой линии, как раз и являлся виновником всех несчастий в Нью-Йорке. Послушав с минуту, комиссар коротко бросил "хорошо", положил трубку и растерянно ухмыльнулся с видом человека, который наблюдает собственные похороны.

– Ну вот и дождались. На углу Сто тридцать девятой и Амстердам перестрелка. У них автоматы и пулеметы.

Андероцци сразу посерел, точно пылесос изнутри. Выбегая из кабинета вслед за комиссаром, он едва не прихватил с собой чашку.

Шафт прибыл на место в четыре, как и рассчитывал – прогулка до Баттери-парк и обратно заняла около часа. Убежище Буфорда было ветхой трущобой, которая держалась лишь благодаря тому, что с двух сторон ее поддерживали еще две такие же трущобы.

Одни окна были забиты листами жести, в других не было стекол, и ветер сгонял туда копоть и пыль со всей округи. Но за некоторыми окнами жили люди, если их можно было назвать людьми, а их жизнь – жизнью. В Гарлеме это считалось нижним средним классом. Шафт и не ожидал увидеть ничего другого. Бен Буфорд был на пятом, последнем, этаже.

Почти сразу он засек три или четыре тени, промелькнувшие в дверных проемах соседних подъездов. Болваны. Негр на собрании ку-клукс-клана был бы более незаметен. Почему, интересно, эти ребята не сторожат его у выбитых окон? Может, они из клуба самоубийц?