Василий Боярков - Маньяк и тайна древнего русского клада

– Странно?.. – пробормотал он вслух роившиеся в мозгу сумбурные мысли. – Видимо, ее убивали не здесь, сюда же принесли только изуродованные останки.

– Действительно, – теперь и эксперт, немного справившийся с первоначальным волнением, начал выполнять прямые должностные обязанности и пустился подробно исследовать место совершения жестокого преступления, – определённо, девушку пытали и умерщвляли где угодно, но только не здесь.

– Вероятно?.. – озадаченно произнесла девушка-капитан, непреднамеренно придавая мелодичному голосу слегка дрожащие нотки. – Однако непонятно, зачем он проделал долгий и трудный путь и принес умерщвлённое тело в невообразимую даль, ведь гораздо удобнее было выбросить труп в обочину, прямиком у дороги.

– Удобнее выбросить – проще найти, – не пожелал остаться в стороне от общего рассуждения и начальник местного отделения, в любой, даже сложной и неоднозначной, ситуации пытавшийся показывать личную значимость (что, к слову сказать, не всегда у него, к его большому прискорбию, получалось), – нажрался «упырь» наркоты либо винища, гормоны заиграли – вот он и пустился в ни с чем не сравнимое буйство. Потом «выродок» протрезвел – глядь?! – наделал «делов», и сразу же решил получше спрятать следы недавнего преступления. А где их лучше всего сокрыть? Конечно, в лесу, где его дикое зверье мал-помалу обожрет, а останки постепенно растащит.

Мысль была абсурдной, да и попросту глупой, но отлично зная взрывной характер не очень умного человека, никто не отважился указать ему на несостоятельность приведённого рассуждения; впрочем, отворачивая в стороны головы, районные сотрудники не преминули презрительно ухмыльнуться. И лишь, единственно, Градов, еще не набравшийся нужного опыта и считавший своего руководителя человеком бывалым, и даже авторитетным, пустился обсуждать высказанную, заведомо несостоятельную, теорию:

– Странно, но до какой же степени надо напиться, чтобы полностью потерять человеческий облик, и уподобиться хищному зверю, и разрывать на мелкие части совсем ещё юное тело? И куда, интересно знать, делись сердце и голова? Все это как-то не вяжется с временным одурманиванием людского рассудка: здесь явно орудовал человек, психически ненормальный, но отчетливо представлявший, что он конкретно делает.

Карелину, которому всегда было опричь души, когда кто-то пытался оспаривать его единоличное мнение, потребовались доли секунды, чтобы окончательно потерять душевное равновесие, и, разразившись отборнейшей матерщиной, тут же начать ставить подчиненного на положенное «молодому полицейскому» место; заверещав, словно резанный поросенок, он грубо провозгласил:

– Ты откуда здесь взялся?! Слишком умный?! Я тебе что велел делать?! Проводить подворный, поквартирный обход местных жителей! Ты же чем сейчас занимаешься?! Нарушаешь приказ непосредственного, прямого начальника?! Или ты, «молодой сосунок», хочешь мне сейчас рассказать, что уже обошел каждые дом, квартиру, и доподлинно сумел установить всех случайных, «живых» очевидцев?! Конечно же, нет! В общем, нерадивые работники мне не нужны, и завтра же я буду писать рапорт, чтобы тебя поскорее уволили! Сейчас же – раз уж сюда приперся – марш искать понятых! И чтобы через полчаса они были на месте!

Уже несколько раз успев столкнуться с проявлениями неординарного буйства, присутствовавшими в характере самодура-руководителя, но так и не сумев к ним пока привыкнуть, Градов впал в некий ступор, ни сном ни духом не понимая, чем же он мог вызвать негативное, едва ли не злобное отношение, ведь ежели он что и сделал, то всецело справедливое наблюдение. Более опытные сотрудники, прекрасно осведомленные о заносчивой черте и без того высокомерной натуры, существовавшей у деспотичного подполковника, сочувственно поглядели на опешившего юнца, но, опять же, многозначительно промолчали, никак не выказывая случившейся антипатии к несправедливой, а заодно и предвзятой враждебности. Понуро опустив голову, Денис неспешной походкой отправился выполнять грубое (по большей части ненужное) приказание.

– Чего плетешься, словно в штаны «наделал»? – вдогонку прикрикнул высокомерный руководитель, продолжая показывать непревзойденное самодурство. – Шевели «батонами»! Не на прогулку пришел – тебя люди ждут!

В действительности, в случаях значительной удаленности от жилой местности, можно было осуществлять осмотр места происшествия и без присутствия понятых, а с применением исключительно видео- и фотосъемки; но все остальные члены оперативной группы хорошо понимали, что, удаляя, Карелин желает показать подчиненному оперативнику свое немалое превосходство. Говоря про Градова, в нём боролись две разные сущности: с одной стороны, ему очень хотелось своенравному и напыщенному «мерзавцу» в ответ хоть что-нибудь нагрубить, но, с другой, он отчетливо понимал, что именно от этого человека сейчас зависит, сможет ли он служить в полиции дальше или же нет. Ему очень нравилась полицейская работа и ничуть не хотелось расставаться с полюбившимся делом, поэтому раздосадованный парень на откровенное проявление непревзойденного хамства не стал ничего отвечать, а засунув мужскую гордость «куда подальше», уныло поплелся исполнять вовсе не геройское и далеко не оперативное дело, порученное ему и неприятным, и совсем неестественным образом.