Сергей Skolorussov - Метаморфоза мифа

– Тебя послушать, так там санаторий.

– Не санаторий, конечно, но жить можно. Правильно я говорю? – обратился Олег к стоящему у стены охраннику.

Тот вновь активно закивал головой.

– Поэтому за меня не беспокойся. Лучше сама рассказывай!

– Что рассказывать?

– Всё! Когда приходил Бояринов, что предлагал и что ты решила?

Она снова заплакала, не зная, как обо всём рассказать. Но сумела взять себя в руки.

– Да, приходил и не раз. Он предлагал мне уехать и стать его содержанкой. Слышишь?

– Слышу. Ничего другого я от него не ожидал. Но, а ты, как я понимаю по твоему голосу, отказала.

– Ты бы хотел, чтобы я поступила по-другому?

– Нет, конечно, я не извращенец. Но твоё положение хуже моего в тысячу раз. Что ни сделай – всё не так.

По её молчанию он понял, что она измучилась от безысходности.

– Бросай всё и уезжай в Новосибирск. Там переждёшь. Лучшие времена настанут, всё образуется.

– Нет. Бояринов сказал, что убьёт тебя.

– У него руки коротки.

– Сомневаюсь.

– Пока я в СИЗО – я под защитой закона, – попытался успокоить супругу Олег.

– Сильно сомневаюсь. Он не отстанет, пока не добьётся своего.

– Ты не должна участвовать в мужских разборках. В твоих руках Тёмкина жизнь и судьба. В первую очередь думать надо о нём. Уезжай в Новосибирск или попытайся хотя бы тянуть время, кормя Бояру обещаниями.

– Уже не получится.

– Что? Что ты сделала, Настя?

– Я пыталась заколоть его ножом. Но не смогла. Теперь он грозится твоей смертью и моей тюрьмой.

– Тюрьмой?

– Наверное. Он зачем-то забрал этот злосчастный стилет и сказал многозначительно, что на его рукоятке мои пальчики.

– Это плохо. Уезжай.

– Нет! Сказала – нет! В Новосибирск полетит Артём, а я останусь здесь рядом с тобой. Я уже договорилась с Алёной. Они завтра летят.

Подруга Насти работала в авиакомпании.

– Уже хорошо. В любом случае знай, что я тебя люблю больше жизни. Я готов на всё, только чтобы у тебя всё было хорошо. Не думай обо мне, думай о Тёме. Поцелуй его за меня.

– Олег, я схожу с ума! Я не могу без тебя! Я не могу. Не могу! Не могу и не хочу! Я тебя люблю.

Он выключил телефон. Его переполняли чувства. Впервые в жизни он услышал от своей Настеньки слова любви. Прав был козлобородый: даже самой тёмной ночью, если постараться, можно увидеть светлый горизонт рассвета.

«Ъ», попав в СИЗО, легко становится «мягким».

Время лечит – мгновение калечит. Лишь мгновение граничит на рубеже жизни и смерти. Александра не видела себя во времени. Она третий час сидела на кухне, уставившись в одну точку. На холодильнике висела фотография, где она и Сашка стояли на скале, на берегу Чёрного моря. Весёлые и беззаботные. Это было давно. Очень давно. В другой жизни. Сегодня она проснулась, как всегда рано, но на работу не пошла. Надо было решить, как жить дальше. В контору она не поехала бы даже под конвоем. Для этого были причины. Последние два дня вывернули её жизнь наизнанку. До этого времени она считала себя счастливой. Всё было замечательно. И детство, и учёба в университете. И знакомство с Шурой. Да, бывало, что они ругались. Некоторые вещи, к которым он относился крайне легкомысленно, вызывали в её душе полное отторжение и тоску. Но она старалась смотреть на эти противоречия философски: такова жизнь с её реалиями и закономерными недоразумениями, которые не имеют отношения к истинным чувствам. Но всё начало рушиться позавчера вечером. Шурка где-то пропадал, и его телефон был отключен. Поэтому девушка прислушивалась к каждому шороху. Время перевалило за одиннадцать, когда с площадки послышался грохот открываемых дверей лифта. Сашенька побежала встречать возлюбленного. Но вместо него на пороге стоял улыбающийся начальник. Он держал в руках цветы и шампанское.

– Пустишь незваного гостя?

– Нет. Не пущу! – сказано было тихо, но решительно.

– А чего так? Не рада?

– Я уже ложусь спать.

– Вместе ляжем, – попытался пошутить «незваный гость».

– У меня есть с кем делить ложе.

– Ты про Адливанкина? Так он сейчас греет другую постель.

Саша промолчала и не ответила на толстый и неприкрытый намёк.

– Давай тогда выпьем шампанского и поговорим о жизни. Уже сил никаких нет таскать его бесцельно.

– Мне нельзя. Я антибиотики пью.

– Да, господи! Всё у тебя не так. Я выпью, а ты посидишь рядом. Лады?

Разговор ещё долго крутился вокруг да около. В конце концов полковнику это надоело, и он стал напористо и нагло прорываться в квартиру. Девушка не могла с ним совладать. Силы были неравными. Спасло её только прибытие кабинки лифта на площадку этажа. Шурочка надеялась, что, наконец, к ней на помощь примчался благородный рыцарь в облике любимого ею человека. Но это был не он. Из кабинки вышли улыбающиеся родители.