Грегори МакДональд - Флетч & Co

Эм-эл и Джон Саймс сказали им, что прошлым вечером Мэри Лу была с ними на вечеринке у Уитфилдов. Они оба полагали, что потом она отправилась в «Холлер» со Скайларом Уитфилдом.

— Возможно, — не стал спорить Пепп. — Но давай немного поразмыслим перед тем, как перейти к делу.

Они как раз миновали поворот, и он указал на обочину. Тут их не могли увидеть из дома Саймсов.

Помощник шерифа остановил патрульную машину, но двигатель не выключил.

— Так что ты можешь сказать по этому поводу, Красавчик?

— Скайлар — говнюк. Ездит на этом идиотском красном пикапе, ходит с вечной ухмылкой. Пальцем о палец не ударил для средней школы, не занимался спортом, не играл на своей дуде в школьном оркестре, даже на репетиции не приходил. В школу — домой, в школу — домой, однако по итогам каждого учебного года газеты писали о нем как о лучшем ученике. А фотографировали всякий раз, когда у Мэри Лу Саймс возникало желание выиграть очередной конкурс красоты. Всегда улыбающегося. Школа, ферма, «Холлер», встающий на уши, когда он начинает дудеть в свою дуду, девчонки, которые слетаются на него, как мотыльки на зажженную лампу.

— Но лично ты ничего против этого парня не имеешь?

— Лично — ничего.

— Лично ничего, — повторил Пепп. — Давай немного подумаем.

Хэнсон выставил локоть в окно и тяжело вздохнул.

Пепп размышлял не только о полученных сведениях насчет Скайлара, но и об источнике информации.

Красавчиком Чарлза Хэнсона, или, так ему больше нравилось, Чика, прозвали в шутку. Красотой он не отличался. Зато неплохо играл в футбол, считался одним из самых жестких и неуступчивых защитников. Все знали, что лучшая его подруга — мать, поэтому свадьба Хэнсона с тощей как спичка девушкой, которая ушла из школы после девятого класса, стала сюрпризом. А через три месяца после свадьбы у них родился ребенок.

Глядя на Хэнсона и думая о Скайларе, Пепп неожиданно для себя отметил, как растолстел этот молодой парень, еще недавно настоящий атлет, записной спортсмен. Поговаривали о том, что тощая жена Хэнсона не умела сварить и яйца. Поэтому Хэнсон под страхом голодухи три или четыре раза в день ел у матери, плюс два-три раза в кафетерии Фейрер и регулярно наведывался в пиццерию и гамбургерную. Так что в двадцать один год живот у него не просто нависал над ремнем, но, когда Хэнсон сидел, покоился на толстенных ляжках. Если Пеппу приходилось садиться за руль после Хэнсона, он всегда пододвигал сиденье к приборному щитку.

По делам Пепп со Скайларом Уитфилдом никогда не сталкивался, но видел его разъезжающим в действительно странном красном пикапе, кузов которого заполняли если не дети и собаки, то сено или бычки. Когда Пепп заглядывал в «Холлер», вечером в пятницу или субботу, Скайлар в окружении подростков или играл на трубе в углу, или скакал у музыкального автомата. Пепп не мог утверждать, что Скайлар красив, но он заметил, что парень всегда ведет себя и выглядит так, словно ему только что сделали подарок. Пепп этого не понимал, но полагал, что и такая склонность имеет право на существование.

— Значит, ничего личного, Красавчик. Понятно. Разве ему не приходилось работать на ферме, пока он учился в школе?

— Да какая работа на животноводческой ферме! — пренебрежительно бросил Хэнсон, который несколько раз косил сено.

— Гм-м, — только и ответил Пепп, придерживающийся прямо противоположного мнения.

— Это тебе не доить коров или выращивать зерновые. И потом, на ферме есть еще один парень — Дуфус. Он и выполняет всю работу.

— Дуфус — родственник Уитфилдам?

— Дуфус свалился с неба, — ответил Хэнсон. — И до сих пор прыгает по ферме.

— С умом у него не густо, так?

— Скайлар мог бы играть в школьных командах.

— А почему не играл?

— Боялся, что ему разобьют его хорошенькую физиономию.

— А ты этого не боялся, так? — Пепп присмотрелся к носу Хэнсона, сломанному не один раз.

Хэнсон пожал плечами:

— Не видел в этом ничего особенного.

— Я вот не хотел бы, чтобы мне разбили мою хорошенькую физиономию, — не согласился с ним Пепп.

Через открытое окно Пепп оглядывал пастбище по другую сторону изгороди. На пастбище он насчитал двенадцать телочек. Мысли его вернулись к тому, что он видел два с половиной часа назад: человеческому телу на берегу речки, телу красивой девушки, лежащей лицом в грязи, с головой ниже ног, с вздернутой юбкой, открывающей трусики и загорелые, испачканные в грязи стройные ноги в туфельках на высоких каблуках-шпильках, со шнурками, обмотанными вокруг лодыжек… Голова, превращенная в кровавое месиво, может, кулаками. Осмотр места преступления он оставил на помощника шерифа Эймса, коронера округа доктора Мерфи и команду спасателей. В маленьких городках новости распространяются быстро, вот Пепп и решил, что первейший его долг — лично поставить в известность о случившемся Эм-эл и Джона Саймса, и чем скорее, тем лучше.