Питер Чейни - Непростые условия

— Береги сей предмет, как зеницу ока. Хочешь — верь, хочешь — не верь, но теперь у нас появились доказательства. И эта штука — одно из самых важных.

Кэллаген вытащил портсигар, хотел, было закурить, но, прежде чем Николлз успел прийти ему на помощь, рухнул на пол.

Винди с удивлением смотрел на распростертое у его ног тело шефа.

— Бывает и хуже, кто спорит? — проворчал он, — только не надо, чтобы это становилось привычкой…

И пошел в ванную за кувшином холодной воды.

Кэллаген стоял у камина и курил сигарету. Видок у него был не для слабонервных: глаз закрывала марлевая повязка, на разбитую нижнюю губу наложен пластырь, правая щека и шея представляли собой один сплошной синяк. Впрочем, все это не портило его прекрасного настроения.

Войдя, Николлз невольно улыбнулся и сказал:

— Гринголл выехал из Истбурна в одиннадцать часов, так что с минуты на минуту он появится здесь.

Пошарив в карманах, он извлек пачку «Лаки Страйк» и закурил.

— Перед завтраком я всегда испытываю некоторую слабость, — пожаловался Винди, — подозреваю, что мне необходимо немного выпить для тонуса. В конце концов, у нас есть повод для этого.

— Пожалуй, есть, — согласился Кэллаген. — Поищи-ка новую бутылку в стенном шкафчике.

Николлз достал бутылку, сифон и бокалы и занялся приготовлением напитка.

— Любопытно, что делает сейчас Корина, — задумчиво сказал он. — Уж кто влип, так влип! Боюсь, что ей сейчас не до веселья.

— Думаю, что наша красотка выкрутится, — возразил Кэллаген. — Она не из тех, кого легко выбить из седла.

— Упаси нас Бог от таких дел, — вздохнул Николлз, — столько беготни и членовредительства даром. Даже несчастные семьдесят пять фунтов Корины перепали не нам, а мерзавцу Донелли или как его там… Одним словом, поработали ради прекрасных глаз. Альтруисты, рыцари с голым задом, черт побери! А то, что мы едва не угодили за решетку, никого не колышет… По-моему, это обидно. Где, в конце концов, высшая справедливость?

— Поезжай лучше в «Марден-клаб», — прервал ворчанье помощника Кэллаген, — может быть, твоя подружка еще на месте. Намекни, что она может без всякой боязни с твоей помощью пошарить в этой дыре. Да не забудьте заглянуть в сейф, она наверняка знает шифр. Может быть, это компенсирует тебе затраченное время.

— О'кей, — обрадовался Николлз. — А если дело дойдет до мордобоя? Ведь Донелли обыск может не понравиться.

— Кого сейчас интересует Донелли? — заметил Кэллаген презрительно. — Лучше не теряй времени, Винди.

Николлз с сожалением посмотрел на бутылку с недопитым виски и вышел из комнаты.

Кэллаген налил себе виски и подошел к окну, любуясь освещенными солнцем облаками.

В дверь постучали, и на пороге появился Гринголл.

— Доброе утро, Слим, — сказал он. — Что с тобой? У тебя такой вид, словно тебя переехал танк.

— Что бы вы сказали, если бы увидели тех троих, с которыми я сражался? — улыбнулся Кэллаген. — Хотите выпить, Гринголл?

— Спасибо, может быть, чуть позднее.

Гринголл достал свою знаменитую трубку и начал набивать ее табаком. Выполнив это почти ритуальное действие, он сказал:

— Сегодня утром, примерно полтора часа назад, тела Корины Аллардайс и Люсьена Донелли были выброшены на берег в двух милях к востоку от Крамблеса. Для тебя это неожиданность, Слим?

— Не совсем: утром мне принесли ее письмо. Но теперь я знаю, что она не захотела расстаться с Донелли. Вы знаете, Корина была его женой, но до вчерашнего вечера она не подозревала, что их брак является незаконным. Дело в том, что Донелли оказался вовсе не Донелли. Его настоящее имя — Руперт Шэрфем. Да, да, тот самый Шэрфем, который женился на Виоле Аллардайс в 1939 году. Кстати, и этот брак незаконен: у Шэрфема остались жена и ребенок в Южной Африке. Они до сих пор разыскивают его. Шэрфем женился на Корине, чтобы прочнее привязать красавицу к себе и безнаказанно шантажировать ее сестру.

Надеюсь, тела в хорошем сохранности, и результаты опознания не будут вызывать сомнений?

— Тела в полном порядке, — заверил Гринголл. — Распухли, но не слишком. А ты, я смотрю, потрудился как маленькая рабочая пчелка, не покладая крыльев.

— Не смейтесь надо мной, Гринголл. На этот раз, на долю «Сыскного агентства Кэллагена» достались лишь пинки да зуботычины. Никакого вознаграждения, если не считать перспективы оказаться за решеткой.

— Хочешь покаяться в своих грязных делишках, Слим? — поинтересовался Гринголл. — Между прочим, я ни на минуту не сомневался, что Патриция выгораживала тебя.