Иван Козлов - Ошибка «белого стрелка»

— Должен? — спросил Макаров.

— Должен. И я тоже должен, и ты. Потому что у нас особый счет к тем, кто на смерти бойцов деньги делал. Так?

Немного помолчали. На очередной остановке в вагон вошли две девицы, сели напротив, поигрывая коленками. Девицы явно хотели общения, бросали на мужиков откровенные взгляды, то и дело облизывая губы, но Шиманов в свойственной ему манере вежливо прервал любовную игру:

— Сгиньте, телки. Не до вас, бля.

Место напротив тотчас опустело.

— У нас, Олежка, свои счеты. Мы потеряли много и многих и продолжаем терять.

— Да, — сказал Макаров. — На днях Кобозев из окна своей квартиры выбросился, мой комбат. Такой хороший офицер был…

— А Бен вчера помощника своего потерял. Игоря. Тоже золотая голова. Да что я тебе об этом говорю, ты ведь должен помнить его.

— Игоря?

— Зарезали, бросили у пивбара, чтоб выдать за жертву пьяной разборки, даже нож в руку сунули. А он не пил, пиво так вообще терпеть не мог. Игорь вышел на этих самых господ, чисто вышел, но есть подозрение, что кто-то из своих же его заложил. Из-за этого Бен ограничил круг лиц, которые должны принять непосредственное участие в операции «Транзит».

— «Транзит»? — Макаров вспомнил, что встречал это слово на дискете, которую приносила Наташа.

— Да. Оружие с заводов-изготовителей через Москву идет на Кавказ, так что название операции отвечает сути на все сто. Но проблема вот в чем: завтра сделка, а у меня нет ни людей, ни, сам понимаешь, времени.

— У Бена мало сотрудников?

— В его конторе сотрудников много, но все они занимаются бизнесом и свято верят в то, что для этого Наставший и пригласил их на работу. Готовят для других фирм телохранителей, технических шпионов, гетер-секретарш… И за это получают деньги. Они не знают и даже не должны знать, какая на самом деле цель стоит перед крутым Беном. Я не могу привлечь никого из них. Потому разыскал тебя.

— Я готов, Толик.

— Погоди, ты же еще не знаешь, что предстоит сделать.

— Я готов.

— Тогда слушай. Завтра в двенадцать дня Мусаргов, это представитель стороны, покупающей оружие, выезжает на своей машине со стороны поселка, где расположены правительственные дачи, в сторону Юго-Запада. Черная «Вольво», номера известны, примерный маршрут тоже — он, по крайней мере, дважды следовал им. Нам бы тоже где-нибудь добыть легковушку…

Вечером Олег позвонил Павлу Базарову, тому самому, с кем когда-то ехал по ночному шоссе в сторону Калуги и кого вызволял из плена в подвале деревенского дома. Тот был рад звонку:

— О чем речь, Олег Иванович! Конечно, помогу. Теперь уже две монтировки с собой обязательно прихвачу! Где встречаемся?..

Только после этого Макаров сел за чай и чтение газеты.

Из подборок информации на первой полосе он сразу выбрал одну.

«ДИАГНОЗ: СУИЦИД

Вчера во второй половине дня покончил жизнь самоубийством Насонов Георгий Викторович. Событие это было бы рядовым и не привлекло бы внимание вашего корреспондента, если бы не личность покойного. Насонову было тридцать лет, он состоял клерком в преуспевающей фирме, имел свою квартиру, иномарку. До этого довольно успешно занимался профессиональным спортом, но начались войны, и Анатолий поехал в Приднестровье, Абхазию, Нагорный Карабах, Чечню… Здесь был ранен, но тем не менее неоднократно говорил друзьям, что готов опять к сражениям, если появятся на карте новые „горячие точки“.

Война стала для молодого человека способом самовыражения, самоутверждения, и он уже не мог жить без адреналина в крови. Поднявшись на крышу жилого дома, стоявшего неподалеку от места его работы, он бросился вниз головой на асфальт…

Характеризовался Насонов как старательный, честный сотрудник, но сослуживцы замечали, что он тяготился кабинетной работой, с удовольствием брался за задачи, которые подразумевали активные действия.

Примечательно, что чуть раньше, но по тем же мотивам и тем же путем ушел из жизни офицер спецназа подполковник Кобозев. Выжив в сражениях, эти люди все равно стали жертвами войны. Она еще долго будет напоминать о себе ее участникам».

— На одну доску поставили, негодяи, — Макаров отбросил в сторону газету и потянулся к ожившей телефонной трубке. — Написали так, что Насонова хоть в святцы заноси. А ведь его наверняка с этой крыши скинули.

Звонила Леся. Рассказала об Олежке, о погоде, о том, что отец настоял самогонку на дубовой коре, напиток получился лучше любого коньяка.