Джадсон Филипс - Оборотни

— Я думаю, мы что-нибудь придумаем, — успокоил я его.

— И вы держитесь поблизости, — попросил Карл. — Лили любит, когда вокруг нее вьются симпатичные молодые люди. Наверное, стоит позвонить в пару газет, чтобы прислали своих репортеров. Лили всегда найдет, что им сказать.

— В час ночи? — запротестовал я.

— Этот отель, — напомнил Карл, — принадлежит Джорджу Бэттлу, который сидит на Ривьере, считая деньги и другие ценности. Наша Лили числится среди «других ценностей». Так что не теряйте времени даром.

Я прошел в комнату за стойкой, где стоял телефонный аппарат, и сделал несколько звонков, чтобы Лили Дориш не могла пожаловаться на оказанный ей прием. На это у меня ушло двадцать минут. Затем я вошел в кабину лифта и поднялся на семнадцатый этаж.

Дверь в его номер оказалась открытой, поэтому я постучал и переступил порог.

— Прошу извинить, что заставил вас ждать, сэр, но…

Следующее слово застряло у меня в горле. Мюррей Кардью лежал на спине, в неудобной позе. Смокинг он сменил на черный бархатный пиджак. Седые волосы на левом виске покраснели от крови. Его ударили по голове!

Я — не доктор. И не мог определить, дышит ли он. Но мне показалось, что у него чуть подрагивают веки.

— Мистер Кардью! — воскликнул я.

Ответа не последовало, и веки замерли.

Я попытался уложить его поудобнее, не прекращая говорить с ним. На столике стояла бутылка его любимого хереса, но мне не удалось влить хотя бы несколько капель в плотно сжатые губы. И лишь тогда я схватил телефонную трубку, вызвал врача и Джерри Додда и попросил срочно связаться с Шамбрэном.

Затем принес из ванной мокрое полотенце, вытер начавшую сворачиваться кровь с виска, поправил белый галстук Кардью, пиджак. Он бы не хотел, чтобы его видели в неопрятном виде.

Я все еще не верил своим глазам, но во мне уже начала закипать злость. И злился я на мисс Лили Дориш. Если б не задержка, связанная с ее приездом, я бы не подвел Мюррея Кардью и оказался рядом в тот момент, когда ему требовалась моя помощь.

Старик, подумал я наступил на одну из «полевых мин», упомянутых Салливаном.

Долгая, выматывающая силы и нервы ночь прервалась приездом ослепительной Лили Дориш. Таких форм я не видел ни у кого, и едва ли увижу в будущем. А ее широченная улыбка разила наповал. Она вошла в вестибюль, окруженная коридорными, сгибающимися под тяжестью дюжины чемоданов, и в сопровождении пожилой женщины с продолговатым лицом и резко очерченным носом, очевидно, ее служанки. Засверкали вспышки газетчиков и фотографов отеля. Карл Нэверс приветствовал ее, как заезжую королеву. Я механически выразил радость по поводу ее появления и в награду получил приглашение заглянуть к ней завтра на коктейль. Два репортера, которые задушили бы меня голыми руками, узнав, что я скрываю от них происходящее сейчас на семнадцатом этаже отеля, осведомились о ее планах. Но вместо ответа услышали радостный вопль Лили Дориш.

— Макс! Дорогой Макс!

Максом оказался высокий широкоплечий мужчина с коротко подстриженными волосами, в смокинге, с моноклем, висящим на черном шелковом шнурке. Он направился к Дориш и склонился над ее рукой.

— Моя дорогая Лили, — сказано это было с немецким акцентом.

— Ты поужинаешь со мной, Макс? — теперь она видела во мне лишь служащего отеля. — Вы сможете договориться, Хаскелл, чтобы ужин подали мне в номер?

— Разумеется, — кивнул я.

— Меню я оставлю на совести вашего шеф-повара. Что-нибудь полегче. И бутылку сухого французского шампанского.

Я снова кивнул.

Макс вставил монокль в глаз и холодно оглядел меня.

— Стоимость ужина внесите в мой счет, пожалуйста.

— Нет, нет, Макси, — заворковала Дориш. — Я хочу, чтобы ты был у меня в долгу. И я жду твоего рассказа о Берлине и Париже.

Монокль вылетел из глаза Макси.

— Ну, если ты настаиваешь… — он был похож на Конрада Вейдта, игравшего нацистов в старых военных фильмах.

Дориш увлекла его к лифту, и тут сердце мое екнуло. В вестибюль вошли Жирары. Жульет стояла, держа мужа под руку, и наблюдала за процессией, шествующей к лифтам. Я не мог сказать, кто больше удивил ее, грудастая блондинка или элегантный насупленный Макси. Внезапно она отвернулась.

Я взглянул на ухмыляющегося Карла Нэверса.

— Зрелище запоминающееся.

— Кто этот Макси? — спросил я.

— Макс Кролл. Авангард прибывающей завтра делегации Бернарделя.

— А я мог бы поклясться, что он немец.

— Вы правы. Директор автомобильного завода Бернарделя в Западной Германии. Воевал в вермахте. Большая шишка в Общем рынке.