Джеймс Чейз - Парик мертвеца

С одиннадцати утра до трех часов дня жизнь в ресторане била ключом. Фермеры, приезжавшие в Йеллоу Акрс, непременно заходили к Морелли, чтобы пропустить стаканчик виски или отведать знаменитых спагетти. Около восьми вечера ресторан пустел. Местные жители предпочитали ужинать дома, сидя у телевизора, но Морелли не закрывал свое заведение. Он любил компанию, и если какой-то голодный турист или водитель трейлера заглядывал в ресторан, его ждал радушный прием.

Гарри Митчелл пришел в Йеллоу Акрс в половине девятого. Он немного устал, проголодался и мечтал о холодном пиве. Яркая неоновая вывеска заставила его ускорить шаг. Взбежав по ступенькам, он открыл дверь, вошел в зал и огляделся.

Ровные ряды столиков, каждый сервированный на четверых, на потолке — медленно вращающийся вентилятор, справа — бар и большое длинное зеркало. Пухлая девушка с белоснежной кожей и черными волосами сидела за стойкой и читала газету. Подняв голову, она увидела Гарри и ослепительно улыбнулась.

— Добро пожаловать в Йеллоу Акрс. По-моему, вы не прочь чего-нибудь выпить.

— Это точно. — Гарри опустил рюкзак на пол. — Пожалуйста, пива, похолоднее и побольше.

Девушка достала из холодильника сразу запотевшую бутылку, открыла ее, налила кружку и пододвинула к Гарри.

Тот поднял кружку и взглянул на девушку.

— За свет в ваших глазах и солнце в вашей улыбке. — И осушил кружку до дна.

Никто не говорил Марии таких слов, и от удовольствия она слегка покраснела.

— Благодарю.

Гарри поставил кружку и глубоко вздохнул.

— Отличное пиво. И, главное, вовремя. Могу я выпить еще и, если не поздно, что-нибудь съесть?

Мария рассмеялась и вновь наполнила кружку.

— Здесь вас всегда накормят. Как насчет спагетти, свиной отбивной с жареной картошкой и яблочного пирога?

Брови Гарри поползли вверх. Он в лучшем случае рассчитывал на сандвич.

— Вы хотите сказать, что мне предложат такую еду?

Мария подошла к небольшому люку в стене.

— Папа, у нас голодный гость.

В люке показалось полное, блестящее от пота лицо Морелли. Он взглянул на Гарри и одобрительно кивнул.

— Спагетти уже готовы. Десять минут на отбивную. Поджарить ее с луком?

Рот Гарри наполнился слюной. Он молча кивнул, и голова Морелли исчезла.

— Присядьте, — предложила Мария. — Пиво возьмите с собой.

Гарри наклонился, взял рюкзак, кружку с пивом, отошел к столику и сел.

— Так у вас всегда или только сегодня? — спросил он, кивнув на пустой зал.

— Почти всегда. К нам в основном приходят на ленч, но мы не закрываем ресторан до позднего вечера. Вы издалека?

— Нью-Йорк. У вас тут очень уютно. Я не ожидал ничего подобного. А вы не подскажете, где можно переночевать?

Мария улыбнулась. Незнакомец напоминал ей кого-то из кинозвезд. Ну конечно, Пола Ньюмена. Те же светло-голубые глаза, такая же прическа.

— У нас есть комната. Три доллара — и вас накормят завтраком.

— Договорились, — кивнул Гарри.

В люке появилась большая миска, доверху наполненная дымящимися спагетти, обильно политыми томатным соусом. Мария поставила миску перед Гарри, чтобы нарезать хлеб.

— Еду готовит ваш отец? — спросил Гарри.

— Да.

Мария принесла хлеб. Она была не в силах оторвать глаз от Гарри: таких красивых, высоких мужчин видела только в кино. — Папа живет здесь уже двадцать лет. Я родилась в этом городе.

— Вам тут нравится? — Гарри отправил в рот первую порцию спагетти.

Из кухни донесся дразнящий запах жарящегося лука.

— Да, — ответила Мария. — По вечерам, конечно, скучновато, ни я, ни папа не пристрастились к телевизору. Но днем очень весело.

— Никогда не пробовал таких вкусных спагетти, — заметил Гарри.

— Кушайте на здоровье. — Мария отошла к стойке и передала отцу слова симпатичного незнакомца.

Не успел Гарри покончить со спагетти, как на столе появилась свиная отбивная с горкой жареного лука и картофеля.

— Кушайте на здоровье, — повторила Мария и унесла грязную миску на кухню.

Отбивная оказалась не менее вкусной, чем спагетти, и буквально таяла во рту. На тарелке осталось два или три кусочка, когда с улицы донеслись чьи-то торопливые шаги. Гарри положил вилку на стол.

Через мгновение дверь ресторана распахнулась. На пороге, тяжело дыша, стоял молодой человек лет двадцати шести, чуть ниже среднего роста, с темными волосами и загорелым лицом. Из глубокого пореза над правым глазом текла кровь, на скуле светился свежий синяк, рубашка была порвана, а белые брюки испачканы в грязи. В левой руке он держал гитару, на плече висела сумка.