Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

Он видел, как двое мужчин вышли из-за автобуса и вошли вслед за Изабель в отель.

Фолл быстро взбежал по каменным ступенькам. Те двое стояли в вестибюле: высокий мужчина и низкий. Оба в серых костюмах. Они подождали, пока Изабель взяла свой ключ и начала подниматься по лестнице на второй этаж. После этого они подошли к конторке портье.

«Они меня не знают,— подумал Фолл.— Они никогда меня раньше не видели и вряд ли заметят сейчас». Он Прошел и остановился около лестницы, чтобы послушать их разговор с портье.

— Скажите, леди, которая только что вошла, миссис Фолл?

Портье кивнул.

— Она здесь со своим мужем? — спросил мужчина,

— Да.

— Он ведь американец, не так ли?

Портье заглянул в книгу.

— Да,— ответил он.— Из Нью-Йорка. А почему вас это интересует?

— Да так просто. Кажется, это наш знакомый,— произнес низенький мужчина.

— Вы говорите обо мне?

Оба повернулись с подозрительной поспешностью. На лицах появился испуг.

— Это мистер Фолл,— сказал портье.

Двое мужчин неловко переглянулись. Затем маленький торопливо проговорил;

— Извините, сэр. Боюсь, что мы ошиблись. Вероятно, мы знали другого джентльмена по имени Фолл.

Быстро, как солдаты на параде, они повернулись и отмаршировали из отеля.

Грегори Фолл пошел за ними. «Черт бы их побрал,— думал он,— все это подозрительно». Они категорически отрицали свое знакомство с ним и не захотели даже разговаривать. Без того чтобы завязать драку, вряд ли ему удастся заставить их сказать правду. А драка — это как раз то, чего ему больше всего сейчас не хочется. Подальше от драки. Он видел, как они прошли через ресторан, расположенный на террасе, и спустились к пляжу. Может быть, это контрабандисты бриллиантами? Надо будет все выяснить.

Фрейтаг своей огромной ручищей схватил Ле Плана, ведя его по ресторану, а затем по деревянным ступенькам, спускающимся на пляж.

— Как нехорошо получилось,— сказал Фрейтаг — Кто он?

— Американский фотограф. Она здесь с ним.

— Кто? Невеста?

— Да.

— А дело оказывается еще более сложным. Я думал, что только вы ее соучастник, а теперь выясняется, что вас трое.

— Нет! Вы понимаете... Вы должны понять, что я здесь совершенно ни при чем,— жалобно лепетал Ле План, сознавая, что он, как попугай, повторял слова Кохилла и Кеннера.

— А уж это я сам решу,— заявил Фрейтаг,— для этого я сюда и приехал.

Ле План, стараясь шагать в ногу с этим огромным человеком, заискивающе заглядывал ему в лицо. Но вскоре он понял, что идет со стороны парализованной части лица Фрейтага. По опустившемуся уголку рта и по остекленевшему, уставившемуся в одну точку глазу трудно было прочитать мысли Фрейтага.

— Вы очень нервничаете сегодня все утро, Морис,— сказал Фрейтаг.— Я все время слежу за вами. Я летел вместе с вами на одном самолете от Парижа до Пальмы. Я сидел сзади вас.

— Но я могу объяснить...

— Надеюсь на это. Я потребую от вас некоторых объяснений. Особенно относительно того, что вы делали с тех пор, как прибыли на этот остров. В аэропорту вас встретил друг этой женщины. Потом вы один поехали сюда, чтобы присоединиться к ней.

— Нет, нет, вы ошибаетесь. Я совсем не собирался присоединяться к ней...

— Идемте сюда,— приказал Фрейтаг. В их ботинки забился песок, когда они проходили по песчаному пляжу между рядами загорающих. Рука Фрейтага направила Ле Плана в сторону покрытых травой дюн.

— Все было не так, как вы думаете,— начал снова Ле План.— Началось с того, что невеста не доставила посылку. Она взяла ее, но вместо того чтобы доставить в место назначения, привезла сюда.

— Ив этом случае вашей обязанностью было немедленно поставить в известность организацию.

— Да, но... Понимаете, я думал, что мне удастся вернуть посылку, если я буду действовать быстро. Невеста .совсем не собиралась похищать ее. Она привезла сверток сюда, потому что не знала, каким образом связаться со мной.

— Вот, идите сюда.

Дюны были очень горячие, а песок затруднял движение. Покрытые скудной растительностью бугры становились все более высокими, вдвое выше человеческого роста. Фрейтаг стремительно двигался вперед. Все меньше и меньше встречалось людей. Наконец в раскаленной тишине, окруженные холмами мягкого песка, они подошли к глубокой впадине. Фрейтаг сел на дно этой впадины,вытянул ноги и повернул к Ле Плану парализованную часть лица.

Ле План уже больше не потел. Он высох от ужаса. Захватив горсть раскаленного песка, он медленно выпускал его сквозь растопыренные пальцы. У Ле Плана никогда не было револьвера. Но сейчас он впервые в жизни пожалел об этом. «Если бы у меня было оружие, я бы его сейчас убил. Я бы всадил ему пулю в голову. Ведь это Фрейтаг. Тот самый Фрейтаг, который убил Шредера, когда тот сообщил все полиции. Он убил курьера в Роттердаме, Додэ говорил мне об этом. И почему мы пришли сюда? В этих песчаных дюнах — как в пустыне. Никто не придет сюда, если я закричу. Он мне не верит».