Раймонд Чэндлер - Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход

Я пошел на выход. У конторки сидел тот же офицер. Он кивнул мне, и я вышел в вечернюю мглу и сел в машину. Я сидел, положив руки на руль. Я не слишком привык к легавым, которые обращались со мной, как будто я имел право на жизнь. Так я и сидел, когда дежурный офицер высунул голову из-за двери и сказал, что капитан Алессандро снова зовет меня.

Когда я вернулся в кабинет капитана Алессандро, он висел на телефоне.

Кивком он указал мне на кресло для клиентов, а сам продолжал слушать и делать быстрые пометы на листке скорописью, как репортеры. Затем он сказал: «Спасибо. До свидания».

Он откинулся, постучал пальцами по столу и нахмурился.

— Это было сообщение шерифа из Эскондидо. Найдена машина Митчелла — видимо, брошенная. Я думал, что вам будет интересно узнать.

— Спасибо, капитан. Где это произошло?

— Примерно в двадцати милях отсюда, на проселочной дороге, которая ведет к шоссе 395, но это не та дорога, по которой человек обычно поедет на 395. Местечко, которое называется каньон Лос-Пенаскитос. Ничего там нет, кроме выжженной травы и сорняков и сухой балки. Я знаю это место.

Сегодня утром ранчер по имени Гейтс проезжал там на маленьком грузовичке, искал камень для строительства. Он проехал мимо двухцветного «бьюика», стоящего на обочине. Он не обратил особого внимания, но заметил, что «бьюик» не был разбит, а просто припаркован. Затем около четырех, попозже, он второй раз поехал за камнем. «Бьюик» стоял на том же месте. На этот раз он остановился и осмотрел его. Ключей не было, но машина была не заперта.

Никаких признаков ущерба. Все же Гейтс записал номер машины и данные владельца. Когда он вернулся домой на ранчо, позвонил шерифу в Эскондидо.

Конечно, тамошние полицейские знали каньон Лос-Пенаскитос. Один из них поехал туда и осмотрел машину. Пуста, как бутылка после пьянки. Шериф умудрился открыть багажник — ничего, кроме запаски и гаечных ключей. Он вернулся в Эскондидо и позвонил мне. Я только что говорил с ним.

Я закурил и предложил сигарету капитану Алессандро. Он покачал головой.

— Появились идеи, Марло?

— Не больше, чем у вас.

— Все равно, послушаем.

— Если Митчелл собирался исчезнуть с помощью друга — друга, о котором никто здесь не слыхал, — он мог бы оставить машину на хранение в каком-нибудь гараже. Это не привлекло бы внимания. У хозяев гаража оставленная на хранение машина не вызвала бы любопытства. А чемоданы Митчелла были бы уже в машине у друга.

— Ну?

— Значит, не было никакого друга. Значит, Митчелл испарился прямо с девятью чемоданами на пустынной дороге.

— Ну, валяй дальше, — его голос стал жестким, в нем появилась угроза. Я встал.

— Не надо меня запугивать, капитан Алессандро. Я ничего дурного не сделал. Пока вы относились ко мне по-человечески. Не подумайте, что я связан с исчезновением Митчелла. Я не знал — и не знаю, — как он шантажировал моего клиента. Я только знаю, что это одинокая, запуганная, несчастная женщина.

Если я узнаю, если мне удастся докопаться, в чем дело, я скажу вам — или не скажу. Если не скажу, вы всегда можете устроить мне неприятности. Мне не впервой. Я не закладываю клиентов — даже добрым полицейским.

— Будем надеяться, что до этого дело не дойдет, Марло. Будем надеяться.

— И я хочу надеяться, капитан. Спасибо вам, что вы ко мне отнеслись по-человечески.

Я прошел по коридору, кивнул дежурному офицеру у конторки и снова сел в машину. Я чувствовал себя постаревшим лет на двадцать.

Я знал — как, наверняка, и капитан Алессандро, — что Митчелла нет в живых, что не он пригнал машину в каньон Лос-Пенаскитос, но кто-то другой — с мертвым телом Митчелла на заднем сиденье.

Другого объяснения нельзя было найти. Бывают факты ощутимые — документы, магнитофонная запись, их можно подшить к делу. А бывают факты, которые нельзя потрогать, но они неопровержимы, потому что невозможно объяснить происшедшее.

Это похоже на внезапный беззвучный вопль в ночи. Почти всегда в ночи, потому что ночью опасность ближе. Но и днем меня иногда осеняло это предчувствие, основанное на интуиции или на долгом опыте и нервном напряжении. А в данном случае — на внезапной уверенности, что близится, как говорят матадоры, «момент истины». Других оснований не было — разумных оснований. Но я остановил машину у ворот «Ранчо Дескансадо», выключил фары и дернул ручной тормоз до упора.

Я подошел к конторе. Над ночным звонком горела маленькая лампочка, но контора была закрыта. Было только пол-одиннадцатого. Я обогнул контору и побрел лесом. Я увидел две машины. Одна — из проката. Наклонившись, я разглядел ее номер. Рядом стоял маленький автомобиль Гобла. Не так давно я видел его у отеля «Каса дель Пониенте». Сейчас он был здесь.